Идеи в масках

Луначарский Анатолий Васильевич

(Молния. Через окно видно, как по саду проходит дворецкий, а за ним закутанная в плащ фигура. Стук в дверь).

Барон(Медленно поднимая голову от книги). Войдите.

(Дворецкий и незнакомец входят).

Дворецкий. Прошу прощения от имени ее сиятельства: путешественник, которого вы видите, господин барон, просит гостеприимства… Графиня уверена, что вы не посетуете на нее, ибо высокородный господин, которого вы видите, — поэт (Кланяется).

Барон. Любимец муз, добро пожаловать! (Встает, кланяется).

(Фогельштерн

сбрасывает на руку дворецкого свою мокрую шинель. Он остается в голубом фраке, лосиных штанах и высоких сапогах, забрызганных грязью, со шпорами. Он снимает также высокую широкополую шляпу. Это очен белокурый юноша, слегка пухлый, с широко раскрытыми глазами).

Фогельштерн. Позвольте представиться: скромный житель подножия Парнаса Вальтер Фогельштерн…

Барон. Духовный потомок Вальтера фон — дер — Фогельвейде? (Оба кланяются). Я — барон Гиеронимус фон — Эйленгаузен, философ, дилеттант, автор трактата «Таинственное как естественная и непреложная граница познавания» (Кланяется).

Фогельштерн(Кланяясь). Чувствую себя несчастным и пристыженным, что не имел счастья читать ваш глубокомысленный труд. Я также опубликовал книжку «На коленях. Песни и молитвы кроткого сердца».

Барон(Кланяясь). Прекрасное заглавие, наверное, чудных строф… Сядем (Дворецкому). Можете идти (Дворецкий кланяется и уходит). Желаете пуншу, господин Фогельштерн?

Фогельштерн. Буду тронут вашей любезностью, господин барон.

Барон(Готовя пунш). Что сказал веймарский полубог о ваших трудах?

Фогельштерн. Он сказал: «Это молодой евнух».

Барон(Взглядывает на него удивленно). Странный отзыв, однако!

Фогельштерн Справедливый, проницательный, лестный. Я — девственен телом и душою, барон. Господь может поручить мне гарем своих красоток, не страшась за их неприкосновенность. На коленях, барон, всегда издали, робко и на коленях. После отзыва тайного советника и Юпитера поэзии я послал ему такой сонет:

Не распаляемый страстями Я белоснежною чалмой Склоняюсь перед красотами Твоих гаремов, Боже мой! Шепчу хвалы, любуюсь пляской. Все чисто — чистому: их жест Порывы, линии и краски Меня чаруют, но невест Твоих твой евнух даже в грезах, О, Боже, страстью не сквернил: Как соловей в душистых розах Пою, зане меня пленил Твой чистый лик в их жарких позах, Игра твоих священных сил!

(Кланяется).

Барон. И что сказал Гёте?

Фогельштерн. Он пожал плечами.

Барон. Ваши стихи прелестны.

Фогельштерн(Кланяется, садится и пьет пунш). Боги Греции называли этот напиток нектаром.

Барон. Вы помните Шиллерову песню о пунше?

Фогельштерн. Божественные строфы! Но я тоже написал песню о нем.

Барон. О, я прошу вас…

Фогельштерн Минутку (Прижимает пальцы кь своему лбу). Вспомнил… Всего три

строфы.

Аполлонова ручья Воду трезвую сливаю С Диониса влагой, чья Мощь к потерянному раю Нам откроет тайный путь. Смертный, пей и богом будь! Недовольство, кислоту Недозрелаго лимона К сладким каплям я причту, Равным меду Геликона — Каплям сахарных утех. Смертный, пей! Да снидет смех! Смех, который в хоровод Сочетает пламя, рьяность, Грезу с болью, отцт и мед, Трезвость и святую пьяность. Смертный, пей и богом будь: В рай открыт нетвердый путь!

Барон. Фамоз! Еще что-нибудь.

Фогельштерн(В возбуждении). Охотно. Теперь нечто несколько юмористическое.

Не страшася судьбы Актеона, Затаивши дыханье, приник — И смотрю я на белое лоно Сквозь колеблемый ветром тростник. Артемида во влаге кипучей Не Киприда ты — ты холодна, И в душе моей Эрос могучий Обессилен — в ней ясность одна. Лишь эстетика — белая дева — Как чистейшая дева чиста, Не страшась Артемидина гнева, Созерцает ее из куста… Не пугай, Артемида, рогами, И собаки пусть смирно лежат: Лишь нечистый терзаем страстями, Может быть лишь ревнивец рогат!

Барон(Хохоча и аплодируя). Прелестно!.. Достойно Виланда, Ронсара, Парни. Позвольте пожать вам руку.

(Фогельштерн, скромный и польщенный, протягивает ему руку).

Барон. Но знаете, к этой ночи там, за окном, молнии и грому ваши милые стихи являются панданом по контрасту. Какой милый вечер!

(Входит дворецкий).

Дворецкий(Начинает говорит еще едва приотворив дверь). Высокородные господа, я очень, очень прошу извинения… вернее — ее сиятельство графиня просит извинения; все свободные места в замке заняты, — здесь же, как высокородные господа замечают, есть третья кровать…

Барон. Третий путник? Добро пожаловать.

Дворецкий. Трудность заключается в том, что это странствующий подмастерье… т.-е., собственно, он горный мастер. Еще молодой человек… Чрезвычайно симпатичной наружности. Я советовал графине отправить его в людскую, но… она этого весьма решительно не пожелала.

(Стук в дверь. Затем она растворяется, и на пороге стоит Ганс Гардт. Широкая шляпа на затылке, кожаная куртка, красный вязаный шарф с длинными концами, кожаные штаны, грубые вязаные чулки сине — серого цвета и башмаки на гвоздях, подвязанные ремнями до колен. В руках у него суковатая палка, за плечами огромный ранец. Лицо веселое, открытое, небольшие рыжеватые усы и борода, высокий лоб, правильные дуги черных бровей, живые карие глаза. Фигура сильная, несколько коренастая).