Идем в наступление
Шрифт:
А события нарастали. Не прошло и часа, как немцы на автомашинах и танках подбросили к месту боя мотопехоту и тут же начали контратаку при поддержке пяти танков и двух самоходных орудий...
Три танка ползли прямо к окопу, где находился парторг рядовой Гагнидзе.
— Спокойно, товарищи, приготовить гранаты, — скомандовал он.
По приблизившимся машинам ударили противотанковые ружья, под гусеницы полетели гранаты. Черными фонтанами взметнулась земля.
Танки повернули обратно.
— Жаль, что не довоюю, — со стоном
...В двенадцатый раз пополз искать обрыв провода связист 610-го полка Петр Осипов. Он, как и большинство однополчан, был ранен.
«Вон за тем камнем обрыв, — размышлял про себя Осипов. — Доползу, и все». Но провод тянулся дальше, обрыва не было. «Значит, за тем выступом, — успокаивал себя солдат, превозмогая боль... — Осталось совсем немного...»
Связист нашел обрыв, соединил провода, подключился к линии.
— Слышу хорошо, — раздалось в трубке.
Осипов узнал голос Гайдамаки... Это были последние слова, которые слышал связист: мужественного солдата сразил осколок снаряда.
А Гайдамака вел разговор с комбатом Шикуновым. Коммунист Шикунов знал, что у него в батальоне осталось всего 20 человек. А враг наседал, пытаясь сбросить их в Днепр. Но комбат твердо ответил командиру полка:
— Дела идут нормально. Враг не пройдет.
И его солдаты выстояли.
В 17 часов 40 минут после мощного артиллерийского налета гитлеровцы снова бросили в бой до батальона пехоты с семью танками и двумя «фердинандами».
— Как дела?! — кричал Гайдамака в телефонную трубку.
— Благополучно, — отвечал Шикунов. — Все в порядке. Бьем гадов...
Комбат дрался вместе со своими солдатами. Он стрелял из автомата, заменил убитого бронебойщика, подтаскивал боеприпасы. Своим примером офицер вдохновлял бойцов.
И гитлеровцы вновь откатились.
За подвиг на днепровском плацдарме старшему лейтенанту Ивану Тимофеевичу Шикунову было присвоено звание Героя Советского Союза...
* * *
В ночь на 28 октября продолжалась высадка войск на завоеванный плацдарм. Туда переправили два батальона 619-го полка и оставшуюся часть 610-го полка.
Уже утром при поддержке сильного огня артиллерии вновь прибывшие солдаты перешли в атаку и после трехчасового боя продвинулись на 150–200 метров по фронту [119] и по флангам. В ответ на это немцы дважды контратаковали дивизию, но были отбиты, и полки закрепились на достигнутых рубежах.
В тот день 60-я гвардейская стрелковая дивизия двумя полками вела бой на острове Хортица в районе бывшего колхоза, а одним полком обороняла восточный берег Днепра на участке от Вознесенска до поселка Южный. Конечно, хорошо было бы наладить взаимодействие с 60-й дивизией. Но нас разделяла днепровская плотина, и мы не смогли сделать этого...
Приступая к форсированию, я понимал, что только неожиданная высадка
4 ноября гитлеровцы получили основательное подкрепление, в том числе более десятка танков, и опять ринулись в атаку. Наши части устояли, отбросили врага и во второй половине дня заняли еще одну линию немецких траншей.
Таким образом, в результате десятидневных ожесточенных боев удалось захватить плацдарм шириною около полутора километров и глубиною до 800 метров и закрепиться на нем. Передовая линия нашего расположения была удалена от неприятеля всего на 50–100 метров, а на правом фланге 619-го полка нас с немцами разделяла только железнодорожная насыпь, через которую непрерывно летели гранаты...
* * *
Всех раненых с плацдарма при первой возможности переправляли в поселок № 8. Там им оказывалась квалифицированная медицинская помощь, решались вопросы дальнейшей эвакуации. С одной из партий прибыл и тяжело раненный помощник начальника штаба 610-го полка [120] старший лейтенант Иван Здоренко. Я оказался невольным свидетелем его разговора со старшим лейтенантом из 592-го полка Владимиром Шефталовичем, который как раз собирался на плацдарм. Услышав об этом, Здоренко предупредил друга: «Будь осторожен, Володя, там — ад».
Эти слова надолго запали в душу. Да, за Днепром был настоящий ад. От взрывов кипела вода, стонала земля, огневой бой не прекращался ни на минуту...
5 ноября активных действий на плацдарме не отмечалось. Шел повседневный «нормальный огневой бой». Не жалея снарядов и мин, почти круглые сутки по плацдарму били около 20 артиллерийских и минометных батарей. Кроме того, периодически работали несколько шестиствольных минометов и тяжелых метательных аппаратов реактивного действия, которые наши бойцы презрительно называли «Геббельсами».
— Артогонь достигает такой плотности, что в течение пятнадцати минут только на крыше моего блиндажа появилось несколько воронок от снарядов и мин, — докладывал командир 619-го полка майор Гурский.
Каждый, даже не прицельный снаряд вызывал потери на плацдарме, окопы обваливались в течение одних суток и буквально сравнивались с землей. В период же так называемого затишья фашисты методично, через каждые двадцать минут, бросали из реактивных установок стокилограммовые мины, которые причиняли нам ощутимый урон.