Идем в наступление
Шрифт:
После рекогносцировки командирам 619-го и 610-го полков и командующему артиллерией дивизии была поставлена ближайшая задача: овладеть селами Сергеевка и Петровка...
Чтобы скрыть истинное место и время наступления, пришлось применить ряд дезориентирующих врага маневров: бойцы то занимали ложное положение для атаки [138] южнее Томаковки, то демонстрировали передвижение в противоположную сторону, то ставили дымовые завесы далеко от будущего места наступления.
Убедившись, что боевая задача доведена до каждого воина, комбаты в течение 29 января завершили подготовку к наступлению.
Туманным, сырым утром 30 января батальоны бесшумно поднялись в атаку. Противник заметил советских воинов, когда те были всего в ста метрах от его позиций.
После мощного «ура!» наши бойцы выбили гитлеровцев из окопов. К 11 часам 619-й полк полностью очистил Петровку и закрепился на ее южной окраине.
Успеха добился и 610-й полк. Противник стал отходить из Сергеевки. Каждый командир знает, что любой бой по соотношению сил, характеру и обстановке, в которой он протекает, не похож ни на один предыдущий. Помня об этом, штаб дивизии старался в каждом конкретном случае предусмотреть возможные варианты. Однако то, что произошло дальше, мы предвидеть никак не могли...
Из-за сильного тумана усложнилась ориентировка, и 3-й батальон 610-го полка уклонился во время атаки вправо, оставив открытым двухкилометровый разрыв между соседом слева — 2-м батальоном своего же полка...
Перетрусившие было гитлеровцы, убедившись, что их не преследуют, успокоились, потом подтянули резервы и, воспользовавшись туманом, контратаковали господствующую высоту 102,3. А в это время на высоте, в отбитых окопах и блиндажах противника уже размещался наблюдательный пункт командира полка майора Гайдамаки и поддерживающего его дивизиона...
Увидев, что бой сместился вправо от намеченного направления, и словно чувствуя неладное, я приказал находящейся у меня в резерве учебной роте занять высоту и немедленно направил ее туда.
Фашисты опередили наших всего на минуту. Они уже находились на вершине высоты, в то время как курсанты только подходили к ней... На бойцов обрушился неожиданный огонь, и они повернули назад, а немцы оказались перед офицерами 610-го полка, которые находились на НП в отбитых у врага окопах.
— Враг слева! — крикнул Гайдамака, когда гитлеровцы были уже на расстоянии не более ста метров... [139]
С НП дивизии, который размещался примерно в километре, мы с командиром корпуса наблюдали, как немцы, захватившие высоту 102,3, спокойно обстреливали отходившую в полукилометре от нас учебную роту.
— Товарищ Кузьмин, дайте огонь прямой наводкой из пушек, охраняющих НП, — скомандовал я.
— Есть, — ответил Кузьмин и сам побежал к пушкам. Но пока орудия вытащили на бугор, чтобы поставить на прямую наводку, противник укрылся в окопах.
...До сумерек шел ожесточенный бой за каждый метр окопа. Штабистам Гайдамаки удалось остановить противника, а подоспевшие солдаты отбросили его.
— За всю войну столько не стрелял из автомата, как на этой горке, — шутил уже после боя командир 610-го полка Леонтий Дорофеевич Гайдамака.
Непрерывный упорный бой за первую позицию врага продолжался четыре дня. Мощной контратакой немцы 1 февраля вернули занятый нами хутор Зеленый Гай. Мне пришлось пустить в атаку резервную 7-ю роту 619-го полка и высвободившийся 2-й батальон 610-го полка. Эти подразделения снова атаковали гитлеровцев и отбили хутор Зеленый Гай, а 3 февраля — хутора Шевченко и Ново-Борисовка.
На другой день мы возобновили атаку. 619-й полк действовал вместе с соседней 244-й стрелковой дивизией, которой удалось прорвать оборону противника и занять Сергеевку и Ново-Михайловку. Оборонявшийся 592-й полк освободил Лысогорские хутора, а 610-й хутора Шевченко и Ново-Борисовка...
Враг начал отходить. Наступила пора преследовать его...
Температура повысилась до плюсовой. Вода залила, расквасила дороги. Солдатские ботинки утопали в грязи по самые обмотки... Забуксовали и почти стали автомашины.
Я приказал все перевести на конную тягу. Взять только батальонные и полковые пушки, боеприпасы и кухни.
Но армейские лошади тоже оказались не двужильными. Двойной тягой, с помощью солдат, они тащили только половину груза, предназначенного для упряжки.
Тяжелее всех приходилось, естественно, артиллеристам, занимавшимся переброской боевой техники. В критические [140] минуты на помощь им приходили стрелки. С шутками и прибаутками, хотя сами еле передвигали ноги, бойцы вызволяли из грязи орудия и повозки с боеприпасами.
К 10 утра 5 февраля дивизия заняла Елизаветинские хутора и Южную Томаковку, а через час 619-й полк овладел селом Борисовка. Здесь было взято в плен около полусотни мокрых, грязных, совершенно растерявшихся гитлеровцев, а также захвачено 15 автомашин с боеприпасами и различным имуществом.
На следующий день совместно с 333-й стрелковой дивизией мы сбили прикрытие противника и очистили от немцев Закаменку, Городище, станцию Марганец, освободив тем самым район марганцевых рудников.
Враг бросил в грязи более полутора тысяч автомашин, в том числе машины повышенной проходимости и гусеничные тракторы.
— Драп забуксовал... — смеялись бойцы. — Бегом оно сподручнее, конечно. Особенно без сапог...
Преследуя немцев, полки вошли в соприкосновение с их обороной на рубеже балка Каменная, высота 54,2, сады восточнее Ново-Павловки.
К исходу 7 февраля, после третьей атаки, полк майора Лембы прорвал вражескую оборону и овладел высотой 54,2. С наступлением темноты в прорыв по своей инициативе рванулся батальон капитана комсомольца Г. Б. Гогия, а за ним — весь полк. Направление — станция Никополь... Вместе с полком пошла оперативная группа. Я приказал остальным частям двигаться за 592-м.