Идет охота на волков
Шрифт:
– А все, что у нее под юбкой!.. Можешь дальше на нее пялиться, а я пойду!
Майя действительно поднялась со своего места, но Семен поймал ее за руку. Он не стал сжимать запястье, не стал тянуть ее на себя, но Майя все равно почувствовала силу его стальных мышц.
– Ты не так поняла... – миролюбиво сказал он. – Я не просто смотрю, я сравниваю. С тобой сравниваю, да.
– Ну и как? – примиренчески улыбнулась Майя.
И села на место.
– Зачем спрашиваешь, если сама знаешь? Ты – супер, а она – так себе... Ножки у нее, конечно, шик. Но у тебя лучше...
– Я такие юбки не ношу.
–
– Еще чего не хватало! – самодовольно вскинула она подбородок.
Девственности Майя лишилась еще прошлым летом. Гостила у бабушки в деревне, закрутила роман с молодым агрономом, однажды пошла купаться с ним на речку, а там берег, поросший дурман-травой... В общем, сначала потеряла голову, а потом и невинность.
Обретенный в деревне опыт не превратил ее в нимфоманку. Секс – это, может, и приятно, но вовсе не мило. Флиртовать и то гораздо приятнее. И если есть возможность, лучше избегать телесной близости. Тем более что здесь, в городе, такая возможность была. Из-за Майи ломали копья два воздыхателя.
Макс определенно был ее фаворитом. Внешне симпатичный, хорошо сложенный. Из нормальной семьи, отличник, спортсмен. В общем, не чета Семену – двоечнику и разгильдяю, который перешел в девятый класс только потому, что был влюблен в Майю и хотел учиться с ней в одной школе. И внешность Семена оставляла желать лучшего. Крупные и тяжелые черты лица, маленькие глаза, «пристегнутые» к широкой переносице, массивный тупой подбородок. Но была в нем сила обаяния, которой мог, наверно, обладать какой-нибудь первобытный дикарь, и силе этой безоговорочно должна была подчиняться его самка.
Майя была цивилизованной девушкой и не примеряла на себя прелести каменного века, но где-то в ее подсознании зудело желание покоряться сильному самцу. Она старалась не давать воли своим инстинктам, но тем не менее позволила увлечь себя в ресторан. Потому что Семен сегодня победил Макса, и теперь она принадлежит ему по праву сильного. Макса, конечно, жаль, но ведь она же не виновата в том, что ему не хватило сил одолеть настоящего зверя...
– Ты, я слышал, после школы в университет поступаешь? – вопросительно посмотрел на нее Семен.
– Да, на юридический. А что? Хочешь присоединиться?
– Да нет, куда уж мне с моими двойками? – покачал головой Семен. – Да и вообще...
– Что – вообще?
– Десять лет штаны протирал, сколько можно?.. Не хочу, короче, учиться, – хитро сощурил он глаза.
– А что хочешь?
– Как что? Жениться!
– На ком?
– Ну, не на этой же! – Семен пренебрежительным взглядом скользнул по певице и жарко посмотрел на Майю. – На тебе женюсь!
На какой-то миг перед ее глазами колыхнулась странная химера. Она, в леопардовой шкуре, срывает дикое яблочко с дерева, и тут вдруг появляется Семен с тигриной мордой на голове. Хватает ее за талию, тащит в свое жилище и грязно женится на ней. Как это ни удивительно, но Майя ничуть не испугалась.
– А пещера у тебя есть? – сыронизировала она.
– Пещера?! А-а... И пещера будет, и телега...
– Откуда?
– Да есть одно дело...
– Воровать пойдешь?
– Ну, почему сразу воровать?.. – озадачился Семен. – Зачем воровать, если можно
– Что взять?
– Вот когда возьму, тогда и скажу... Все у нас будет, вот увидишь...
– Когда?
– Скоро...
– Вот когда будет, тогда и поговорим, ладно?
Совсем не страшно было оказаться с ним в постели, но лучше обойтись без этого. И удовольствие сомнительное, и залетать неохота. К тому же рано им жениться. Да и незачем. Может, и щекочет нервы его варварский шарм, но этого мало для того, чтобы согласиться на брак. Своего избранника она видела образованным и обеспеченным человеком, а при всех своих достоинствах Семен под этот стандарт не подходил. И вряд ли когда подойдет. Но все же пусть старается. Глядишь, что-нибудь да выгорит.
– Будет все! – неожиданно зло сказал Семен. – А твоему Максу я башку скручу!
– Моему?! – удивленно посмотрела на него Майя.
– А разве нет? Ты же с ним два года гуляла.
– Гуляла?! Ты сам знаешь, как это было... И в ресторан я с ним ни разу не ходила...
– Молоко у него на губах еще не обсохло, чтобы тебя по кабакам водить, – Семен гордо выпятил грудь.
Похоже, водка, которую он пил, ударила ему в голову. Да и у нее кровь забродила под парами шампанского.
– Ну, наверное, – кивнула она.
Многие считали Макса первым парнем на школьной «деревне». Он действительно на общем фоне смотрелся очень выгодно. Но при всем своем внешнем лоске покорителя женских сердец внутренне он был скован и даже робок. Он гулял с Майей, ходил с ней в кино и на дискотеку, но дальше поцелуев дело так и не зашло. И она не позволяла, и он не настаивал...
Пока Макс миндальничал с ней, Семен собирался с силой для решительного удара. Сегодня он одержал убедительную победу над ним, и, надо сказать, Майю это совсем не расстроило. И это притом, что Макс был предпочтительней, чем Семен... Может, потому что этот необузданный дикарь мог внести в ее жизнь нечто более острое и горячее, нежели то, чем потчевал ее гораздо более цивилизованный Макс...
Певица на эстраде переключилась на репертуар группы «Летний Сад».
– Не плачь, еще одна осталась ночь у нас с тобой...
Ее вокал не дотягивал до Тани Булановой, как шаг ноги до столбовой версты, но все же она смогла передать тоску грядущего одиночества. Даже Семен проникся.
– Потанцуем? – предложил он.
Она кивнула, и они вышли на площадку перед сценой. Он обнял ее за талию, прижал к себе так, что Майя ощутила пульсирующий жар его желания. Она попыталась отстраниться, но, видно, ее попытка оказалась слишком робкой, чтобы преодолеть его сопротивление. Так она и промучилась до конца танца... А может, ей всего лишь казалось, что это мучение...
Так или иначе, но, когда над залом снова поплыла медленная мелодия, Майя поторопилась сказать, что ей пора домой.
Семен посмотрел на часы... Это была старенькая «Слава» с пожелтевшим от времени циферблатом. Одет он был неплохо – кожаная куртка, черная рубаха из «мокрого шелка», широкие темно-синие джинсы, кроссовки. А часы подкачали...
– Так рано еще, даже десяти нет...
– Я же говорила, что мне в десять дома нужно быть.
– Ты говорила?.. Кажется, ты говорила, что до двенадцати можно, – вспомнил он.