Идет розыск (журнальный вариант)
Шрифт:
— А на фотографии он!
— Ага. Значит, переклеил. Это вы тоже не заметили?
— Это я не обязана замечать, — возразила Маргарита Евсеевна. — Я не криминалист, а бухгалтер. И год рождения не обязана смотреть! Документ есть? Есть. И все.
— А печать на документе вас устроила? — поинтересовался Лосев. — И штамп тоже? Вы посмотрите на них. Все вы, товарищи, посмотрите. Полезно. Ведь липа же, неужели не видно? Невооруженным глазом.
Доверенность пошла по рукам.
Печать и штамп были, очевидно, выполнены кустарным способом:
— Ой! — воскликнула одна из сотрудниц. — Это просто кошмар, если так вот вглядеться.
— Грубая работа, — мрачно объявил мужчина-бухгалтер. — В пору сразу было милицию звать. Все вокруг понуро молчали.
— И это не все, — продолжал Лосев. — Отнеслись бы к делу внимательно, заметили бы еще одну странность в этой доверенности.
Окружающие снова насторожились. Маргарита Евсеевна, до этого непрестанно прикладывавшая платочек к носу и глазам, замерла, скомкав его в кулачке, и с испугом посмотрела на Лосева.
— Откуда эта машина к вам пришла? — спросил Виталий.
— А черт ее знает теперь, откуда она пришла, — в сердцах воскликнул мужчина-бухгалтер.
— Теперь-то понятно, что черт ее знает откуда, — усмехнулся Лосев. — Но тогда вы же считали, что она из-под Житомира, так или нет? Он посмотрел на Маргариту Евсеевну, и та, промокнув платочком глаза, тихо ответила, не поднимая головы:
— Так…
— Ну, вот. А госзнак машины, посмотрите, какой здесь указан? — Лосев протянул доверенность Маргарите Евсеевне. — Серия какая?
— КРУ, — осторожно произнесла та, взглянув на доверенность в его руке и словно боясь сама к ней прикоснуться.
— И что это значит? — спросил Лосев.
— Откуда я знаю, что это значит, — плачущим голосом произнесла Маргарита Евсеевна. — Долго вы меня будете еще терзать?
— Некоторое время придется, — жестко ответил Виталий, Теперь уже ничто во внешности этой женщины не отвлекало его, теперь он был полон неприязни к ней. Да и сама она на глазах подурнела, и будто совсем другая женщина сидела сейчас перед ним.
— Так вот, — заключил Виталий. — Видите, что получается? Госзнак на машине, которая пришла к вам якобы из Житомирской области, принадлежит Крымской области. Не странно ли?
— Я что же, по-вашему, и в этих дурацких номерах должна разбираться? — со злостью и отчаянием воскликнула Маргарита Евсеевна. — Да я не знаю, какой номер на нашей собственной машине! Я ничего в этом не понимаю! И не обязана понимать! Не обязана!
Она даже стукнула кулачком о свой стоп.
— Да, — остывая, согласился Виталий. — Не обязаны. Но если бы вы обратили внимание хотя бы на что-то и не выдали бы груз, то, кроме всего прочего, остался бы жив человек и не был бы ранен ДРУГОЙ.
И тут Виталию вдруг пришла в голову мысль, которая обожгла его, пришла разгадка случившейся драмы у ворот завода. Ну, конечно! Старик Сиротин посмотрел бумаги при выезде машины с завода, отошел к воротам и, уже собираясь их распахнуть, поглядел на номер, заметил его несоответствие и что-то заподозрил. А те испугались и рванули вперед. Они ошалели от испуга. И старик, стоял у них на пути. Но зачем они сбили еще и девушку? Да просто зверь сидел за рулем, взбесившийся зверь!
Виталий ощутил прилив бессильной ярости.
— Ладно, — устало произнес он. — Будем искать этих бандитов.
— Да, найди их теперь, — вздохнула одна из женщин.
— Ну, кое-что мы все-таки умеем, — ответил Лосев. — Подумаем… И еще придем к вам.
Ему вдруг показалось, что кончик ниточки прячется здесь, на этом заводе, какой-то важной ниточки, ведущей, правда, неизвестно куда. Виталий с сомнением посмотрел на заплаканную Маргариту Евсеевну.
Глава 2
Прелестная Маргарита Евсеевна
На следующий день в кабинете у Цветкова закадычный дружок Лосева, старший инспектор службы БХСС Эдик Албанян, со свойственной ему горячностью заявил:
— Это не бандиты, дорогой. Это расхитители социалистической собственности, особо наглые и особо опасные, вот что я тебе скажу.
— Для тебя, может, и расхитители, — со злостью возразил Виталий. — А для меня — бандиты и убийцы.
— Но сто пятьдесят тысяч из кармана государства вынули за один час, ты представляешь опасность?!
— А человеческая жизнь? И раненая Женя Малышева? Эту опасность ты представляешь? — с не меньшей запальчивостью ответил Лосев.
— Это для них осечка, понимаешь, досадный эпизод, а вот похищать народное добро они и, дальше будут, главное их занятие это, ты пойми!
— «Досадный эпизод»? — насмешливо переспросил Лосев и обернулся к молчавшему Цветкову: — Слыхали, Федор Кузьмич? Эпизод это, видите ли, у них, да еще досадный. Самое тяжкое преступление это! — снова обернулся он к Албаняну, — Самое! Независимо от того, главное это их занятие или не главное…
— Главное! — перебил его Албанян. — В том-то и дело. И пока они еще чего-нибудь не… Он! Погоди, погоди! — в волнении перебил он уже самого себя. — Мы к ним, понимаешь, одно дело по Москве примерим.
— Какое дело? — немедленно заинтересовался Лосев, тут же забыв о возникшем споре.
— Хищение пряжи, пять с половиной тонн, с комбината верхнего трикотажа. Тоже, понимаешь, по поддельной доверенности и чужому паспорту. И на машине у них был чужой госномер.
— Откуда?
— Ивановская область. Этот номер совсем на другой машине стоял, из гаража горисполкома. Год назад пропал.
— А доверенность от кого?
— Есть такое Ивановское производственно-трикотажное объединение.
— Ну, тут все же чище сработано, — заметил Лосев. — Но ты прав, примерить надо. Мало ли что.