Идет розыск
Шрифт:
— Машина чья?
— Шанина. А за рулем был Смоляков. Водительские права у обоих в порядке. У Смолякова профессиональные. Уже двенадцать лет. У Шанина — любительские. Два года.
— Паспорта смотрел?
— Обязательно. Раз такое ЧП. Адреса прописки зафиксировал, — Пенкин похлопал по планшету, висевшему на боку. — Оба прописаны в Москве. Место работы у Смолякова — гараж Минздрава, у Шанина — ПТУ, со слов — преподаватель.
— Гм… — с сомнением покачал головой Виталий.
«Опять Таганка, — подумал он. — Неужели связь не оборвалась? Да нет! Брехня, конечно. Лишь бы чем-нибудь размягчить инспектора».
А
— Как после ночного происшествия, ничего?
— Чуть плечо болит.
Виталий для убедительности покрутил рукой и тут же невольно поморщился.
Пенкин сделал вид, что не заметил его гримасы, и деловито спросил:
— Возбуждать дело будем?
— Ты что? — удивился Виталий. — И не вздумайте.
— Так, ведь, первое, это общественность волнуется, — рассудительно и спокойно пояснил Пенкин. — А второе, это интересно бы установить, чего они на тебя кинулись. Кто зачинщик, почему?
— Вот! — Виталий многозначительно поднял палец. — Это, действительно, интересно. Но это мы с тобой и без суда установим. Теперь так, Гриша… — Виталий улыбнулся. — Ты меня извини, что я к тебе так не по-служебному обращаюсь.
— Ну, что ты, — улыбнулся Пенкин, и обычно строгое его лицо стало сразу простецким и добродушным.
— Так вот, Гриша, — уже серьезно повторил Виталий. — Этих двоих надо будет взять сегодня же. Они, видимо, ночевать тут останутся, как обычно. Вот вечером мы их и возьмем. Чтобы меньше глаз видело и чтобы на ночь еще не заперлись. Ясно?
— Так точно.
— Поэтому передай в райотдел. Группа захвата к двадцати часам должна быть здесь. Я тоже подключусь.
— Слушаюсь, Сейчас поеду.
— Стой. Это еще не все. Они сейчас у Свиридова?
— Так точно.
— Надо бы, Гриша, понаблюдать за этим домом.
— Ладно. Подумаем, — пообещал Пенкин и бодро добавил: — А раз подумаем, значит, придумаем. Так я пошел?
— Давай. И если что, сразу ко мне. Ты, кстати, не в форме здесь появиться можешь, не удивятся люди?
— Ясное дело, могу. Я тут… — Пенкин замялся. — И по личным делам появляюсь. Есть намерение, понимаешь.
— Ну, и отлично, — улыбнулся Виталий, поняв намек. — Значит, если что случится, сразу мне сообщайте. В тот же миг. Я пока отсюда выйти не могу. Ну, а к двадцати уже твердо тебя жду.
— Так точно. Слушаюсь, — подтянуто козырнул Пенкин.
Он ушел. Через миг на улице взревел его желто-синий мотоцикл.
И снова потянулось время, тягуче, вязко, изматывающе медленно.
Виталий походил по комнате, огибая стол и стоящие вокруг него стулья, подошел к полке, полистал книги, но на этот раз ни одна не задержала его внимание. Вздохнув, он снова стал кружить по комнате, помахал руками и убедился, что плечо как будто совсем прошло. Наконец он уселся у окна возле занавески, поминутно глядя на часы и приходя в отчаяние от сонного движения их стрелок.
В такой момент безделие и ожидание — это худшая из пыток. Необычно суетно, нервно и рвано работают мысли, мечутся с одного на другое. Фантазия рисует, проигрывает одну напряженную ситуацию за другой. А что, если… если, например, они обнаружат наблюдение? Ведь это совсем легко сделать. Посторонние люди здесь сразу бросаются в глаза. Свиридов знает всех своих соседей наперечет. И он насторожен, испуган,
И зачем они вообще приехали, интересно знать, без груза, на легковой машине? Кто-то их прислал к Свиридову по необычному делу, надо полагать. Кто же? Зачем?
Возможно, что-то произошло в Москве? А он, Виталий, сидит тут и ничего не знает. И ребята даже представить себе не могут, где он сейчас. Впрочем, глупости это. Они всегда могут позвонить в райотдел. И вообще, в Москве ничего неожиданного не произошло. Ведь Смоляков заранее сказал Прошке, что они приедут. Заранее! И все-таки приезд их необычен. Ведь они всегда приезжали на грузовой машине, так говорил Терентий Фомич. А теперь, вот, на легковой. Их, конечно, прислал тот, главный. Кто же он такой? Скорей всего это тот самый неведомый Лев Константинович, который так ловко ушел от наблюдения на Преображенской площади. Вот, ведь, какая щука сорвалась тогда. Как бы сейчас не сорвались сразу две!
А что, если… Да мало ли что может теперь произойти.
И в МУРе ничего не знают про него, Виталия. Он еще не успел передать ни одного сообщения. Все произошло слишком быстро и неожиданно. Он же только вчера приехал сюда. Только вчера! Кто мог ожидать такой удачи? И она теперь может обернуться неудачей именно потому, что все случилось слишком быстро. Слишком! Ничего не удалось заранее продумать, предусмотреть, подготовить.
И сейчас все решается на ходу, впопыхах. Ах, черт!..
Виталий вскочил со стула и нервно заходил по комнате, то и дело поглядывая на часы.
Прошло уже полчаса, как уехал Пенкин. Потом час.
Наконец два. Виталий не находил себе места. Он то сидел у окна, то кружил по комнате, лежал в своей маленькой комнатушке, пытаясь читать, и ничего не понимал в прочитанном, книга валилась из рук, он вскакивал и шел к окну.
Наконец вернулся Терентий Фомич. Виталий услышал вначале, как у порога радостно повизгивает Алдан. И подумал: «А, ведь, и ребят пропустил, не облаял, и Пенкина. Ну, пес». Потом донеслись легкие, торопливые шаги.
Виталий вышел в прихожую. Терентий Фомич уже снял свою телогрейку и теперь одной ногой об другую стягивал залепленные грязью сапоги. В носках он направился в комнату, приглаживая ладонями седые вихры.
— Ну, как ты тут, сынок? — добродушно прогудел он.
— Зря я сижу, — проворчал Виталий, входя вслед за стариком в комнату. — Домой надо ехать, вот что. Вас с Галей поблагодарить и ехать. Никого я тут все равно не найду. Разве без точного адреса можно? Дурака свалял. Вот если будет сегодня оказия до станции, то и поеду. Пенкин Гриша, вроде, обещал. Проведывал меня час назад.