Идея сибирской самостоятельности вчера и сегодня
Шрифт:
Как видно, сами по себе функции государства не являются производящими, а обслуживающими. Основа же любого людского сообщества находится в обществе, в его производительных силах, ресурсах и системе организации. Государство появилось как общественная структура организации обороны (в связи с чем появилось меткое наблюдение Макиавелли о том, что Государь занимается только войной), а потом его функции несколько расширились до перечисленных выше.
В чем есть однозначное преимущество государства перед обществом, так это в установлении территории и границ, выдачи удостоверяющих документов, организации денежного оборота, командовании вооруженными силами, и установлении системы мер и весов. Пожалуй, только в этих сферах государство добилось по-настоящёму выдающихся успехов. Нынешняя экономика во многом
Многие люди настолько привыкли к государству, что уже и не мыслят своего существования вне и без его структур. Для них уже непонятна жизнь человека, на которого государственная власть почти не распространяется.
Вне всякого сомнения, в развитии сибирских политических идей будет особенно сильным это столкновение между идеями государственничества и идеями самоуправления. Все-таки, несмотря на сильнейший административный диктат, широко известное административное бесправие в Сибири при русской власти, общество хранило традиции самоуправления, и смогло даже своими силами создать свой университет в Томске.
Но, в общем и целом, сама идея приоритета государства, его господства над обществом, противоречит идее сибирской самостоятельности. Противники самостоятельности Сибири начинают свои речи с того, что отделение Сибири от России не решит проблемы. Это является их отличительным знаком. Как только человек заговорил об отделении Сибири, то видно, что перед нами – противник сибирской самостоятельности.
Сторонник же этой идеи никогда не заведет разговор с отделения. Для него есть масса более важных задач, чем немедленное объявление независимости, проведение границ и создание государственных органов. В нашем случае, эти важные задачи: восстановление сибирского хозяйства, преодоление разрухи, оживление внутреннего рынка, налаживание нормальных отношений и партнерства с соседями. Вопрос отделения, и вообще государственности как таковой, стоит по важности на десятом или пятнадцатом месте.
Причина такого положения дел состоит в том, что мышление русского патриота и сторонника сибирской самостоятельности коренным образом различаются. Русский патриотизм до мозга костей пропитан государственным подходом, а государство для него альфа и омега, с государства все начинается и государством же все кончается.
Русский государственный патриотизм, по большому счету, является восхвалением практики Московского государства, Российской империи и СССР, которые строили свою государственную мощь на основе ограбления ресурсов общества, на основе нещадной эксплуатации природных ресурсов. В разное время этот подход использовался в разной интенсивности, и по мере развития этого государства интенсивность нажима на общество снижалась. В СССР была самая слабая и мягкая форма разграбления общества. Ни сталинская коллективизация, ни сталинская индустриализация, ни военное время не идут ни в какое сравнение с теми методами выжимания из народа соков, какие практиковались при Иване Грозном, Алексее Михайловиче или Петре Первом.
Московские государи всегда смотрели на общество, как на враждебную силу, которую надо покорить, лишить силы, разграбить ресурсы. Это понятно, почему так произошло. Московия, бывшая первоначально небольшим княжеством, построенным на основе абсолютной власти великого князя, расширялось за счет русских земель с куда более свободным общественным устройством. Московским государям приходилось вести долгую и изнурительную борьбу с народным самоуправлением, с традициями веча и общества. Способ обращения с обществом, практикуемый в Московском государстве, является методом хозяйничанья в покоренной стране. Лишь с течением времени, по прошествии десятилетий и веков, московское иго становилось привычным и худо-бедно приемлемым, но от этого не менее тяжелым.
Потому-то государство и стало со временем восприниматься как единственно возможная форма существования, а на общество стали смотреть как на нечто слабое, вторичное и вообще необязательное.
Сибирская же самостоятельность вообще начисто лишена государственного подхода, хотя бы потому, что своей государственности в Сибири не было последние 300 лет. В нормальном обществе вопросы государства, обороны и управления решаются совершенно по-другому. Государство является организационным оформлением некоторых функций общества. Конкретные формы государства выбираются в зависимости от стоящих целей и потребностей.
В деле управления государство при нормальном подходе играет только ориентирующую роль. Государственные органы могут, как правило, отслеживать ситуацию более глубоко и широко, чем общественные организации или хозяйствующие субъекты, и потому главная роль государства – выполнять определенные функции и давать ориентирующие указания обществу. Сибирский подход в этом деле коренным образом отличается от московского. В нашем случае государство, взамен на работу определенного рода (оборона, внешняя политика, безопасность, установление стандартов, разные ценные указания), получает в пользование определенную часть общественных ресурсов для своей деятельности. Дополнительно, в критических условиях, для отражения внешней агрессии или борьбы со стихийным бедствием, государство получает дополнительную часть общественных ресурсов. Сила государства строится, таким образом, на общественных ресурсов. Чем их больше, тем больше государство может получить их для своих нужд. При таком понимании дел нет нужды создавать разнообразные «государственные закрома», в виде спецхранов, спецскладов, государственных предприятий, государственной собственности и так далее.
Сторонники государственничества считают, что госмонополия, как по волшебству, решит все экономические проблемы Сибири. Однако, на мой взгляд, этот путь для Сибири неприемлем. Госмонополия не только породит неизбежную в этом случае группировку могущественных чиновников, распоряжающихся госимуществом, но и резко затормозит развитие сибирского общества. Мы сейчас и без того сильно задавлены государственной бюрократией, чтобы проповедовать возвращение к ней же.
Быстрый рост Сибири возможен только при задействовании всех общественных сил. Если каждый сибиряк сделает свой посильный вклад в общий рост, тогда Сибирь станет богатой и процветающей. Но для этого нужна свободная общественная структура, чтобы каждый мог заниматься своим делом, не дожидаясь чиновного разрешения. В противном случае, если будут установлены госмонополии, и контроль государства над экономикой, произойдет раскол общества. С одной стороны будет господствующее меньшинство, а с другой – приниженное большинство. Развития в таком случае не будет, ибо не будут задействованы все силы сибирского общества. Будет такая же массовая апатия, что и теперь.
Вопрос о налогах стоит в прямой связи со способом государственного управления. Если сторонники государственничества защищают господство государства над обществом, то для этого дают ему в руки разнообразные ресурсы: право взимания процентной дани (то есть налогов) собственность и право взимать плату за пользование этой собственностью. Если развить эту мысль дальше, то по сути предлагается отделение государства от общества, с превращением первого в самодовлеющий механизм.
Если же рассматривать дело с той точки зрения, что государственные структуры являются особым подразделением общества, занятыми специфическими делами в интересах всего общества в целом. И в этом случае нет необходимости заводить особый институт процентной дани (налогов). Услуги администрирования, планирования, эмиссии денег, безопасности и обороны, составления законов и прочее оплачиваются также, как и все остальные услуги.
Главный неустранимый недостаток государственнической политики заключается в том, что государство в таком случае настолько сильно подавляет общество, что граждане начинают относиться к своему государству, как к поработителю и угнетателю. Государству приходится заставлять граждан хоть что-то делать из-под палки, давлением и насилием. В итоге устанавливается шаткая и расточительная структура, основанная на взаимной вражде и недоверии общества и государства, которая ослабляет страну и тормозит ее развитие.