Иди и возвращайся
Шрифт:
– Ничего не знаю. Я помещалась еще в прошлом году.
– Слишком много печенья за прошлый год, да?
Настя попыталась двинуть брату коленкой, но не смогла, так было тесно. В самом деле, как же мы выросли за последний год.
– Может, домой? – Я оглянулась в надежде, что нас заметил охранник и уже идет прогонять. Но в окнах бывшего детского сада не горел свет. Скорее всего, там вообще никакого охранника не было.
– Какое еще домой? Начинай, – скомандовала Настя.
– Да, Нинок, ты никогда не говоришь. Давай, – поддержал ее Ваня.
– Я не умею.
– Начинай, мы поможем, – сказал он.
– Не буду я ничего говорить. – Я начинала злиться. Мало того что вытащили меня сюда, еще и требуют глупостей.
– Давай-давай.
– Блин, что за тупость, не буду.
Они улыбаясь смотрели на меня – было понятно, что не отстанут.
И я сдалась. Достала из рюкзака посуду из икеевского детского набора: три чайные чашечки с блюдцами. Очень красивые, фарфоровые, хоть и игрушечные. Толстые стенки, приятные на ощупь. Дала Насте и Ване, третью взяла себе. Попыталась пристроить ее на колено, но блюдце соскальзывало.
– Давай подержу, – сказал Ваня и забрал их.
Достала маленький термос. Кофе я сварила дома и налила в термос, когда близнецы уже топтались в прихожей. Папа говорит, что срок жизни кофе – всего несколько минут. Но, кажется, мы потратили драгоценные минуты, пока Настя перелезала через забор.
Игровую площадку в детском саду, куда мы ходили в одну группу с двух лет, недавно перекрасили. Даже в темноте машинки, паровозики и песочница выступали из темноты яркими красками. Из-за холодной весны трава еще не начала расти, голые ветки барбариса неуютно выглядывали из цветника за низкой оградой.
– Кофе? Серьезно? На закрытой вечеринке? – возмутилась Настя.
– Что не так с кофе?
– Ну даешь. Хоть бы фруктового пива достала.
– Берите что дают. А то сейчас прошлогодний лимонад вспомню, – ответила я, разливая кофе в подставленные чашки.
Подняла свою чашечку.
– Поздравляю вас с еще одним годом. С че-тыр-над-ца-ти-летием, – произнесла по слогам, чтобы не сбиться на сложном слове. – Всё, пейте.
– Нет-нет-нет, – возмутилась Настя, отбирая у меня чашку. – Давай развернуто.
– Мы что, на литре?
– Ну в самом деле, – Ваня сморщился, сделал глоток и сморщился еще больше. – Ужас, как вы это пьете? – Он подозрительно понюхал кофе. – Там что, ацетон?
– А что не так? – я отхлебнула, с трудом проглотила. – Отличный вкус. Вчерашняя обжарка. – Отпила еще раз, стараясь не кривиться. – Легкая кислинка и шоколадное послевкусие. И еще немного коньяка.
Дома, перед тем как закрыть термос, я достала из посудного шкафа бутылку коньяка и плеснула совсем немного.
Настя попробовала свой кофе, и глаза у нее полезли на лоб.
– Ты бы это… водичкой разбавила, что ли, – хрипло прошептала она. – Есть чем запить?
– Нет. – Я уже жалела, что не заварила чаю. Зато Настя и Ваня забыли о том, что я не закончила поздравление. Они как дети малые – достаточно переключить внимание, и можно не отвечать на неудобный вопрос.
Они стали шарить в рюкзаках и карманах, искать для Насти жвачку или конфетку. А я пыталась вспомнить, что мы пили в самый первый раз. Тогда, в подготовительной группе, мы утащили из игровой пластиковые чашки и устроили «чаепитие» по случаю дня рождения близнецов. Кажется, кто-то из них приволок из дома бутылку с водой, и мы не вышли из домика над горкой, пока не выпили все полтора литра. Или воду мы пили в первом классе, а в шесть лет что-то другое?
С тех пор мы повторяли ритуал. Близнецы любили повторения и ритуалы. В прошлом году Настя месяц готовилась, обещала, что раздобудет шампанского. И в самом деле принесла – в длинношеей бутылке, разукрашенной танцующими принцессами в розовом, болталась газировка, такого же цвета, что и шампанское, и с такими же пузырьками.
– Поставщик подвел, – важно сказала она, разливая ее в чашечки.
Мы выпили лимонад до конца – тоже часть ритуала.
Сегодня была моя очередь приносить напитки. Когда я предложила добавки, близнецы вежливо промолчали. Я вытянула руку с термосом над землей и перевернула. Мы слушали, как кофе с коньяком льется на прошлогоднюю траву.
Через полчаса мы окончательно замерзли и спустились вниз. Пролезли в отогнутые прутья ограды.
– Что-то не очень весело в этом году. – Настя зевнула.
– Может, в следующем будет лучше, – предположила я.
– Не весело?! А как же твой принц? – усмехнулся Ваня и ловко увернулся от тычка в бок.
Он придержал калитку арки, чтобы мы прошли.
Так закончился четырнадцатый день рождения близнецов. Официальное празднование было в тот же день, но раньше, сразу после уроков. На роллердроме собралось человек пятьдесят: почти весь класс, ребята из секции по гандболу, приятели из студии актерского мастерства, даже пара девчонок из кружка по лепке, который Настя бросила в третьем классе. Иногда она казалась мне чересчур общительной. И, конечно, все эти веселые знакомые умели кататься на роликах. Все, кроме нас с Ваней. Мы сидели на низких скамейках, как в школьном спортзале, и смотрели, как Настя с приятелями – раскрасневшиеся, растрепанные – визжат и гоняются друг за другом, падают, поднимаются, подъезжают к столу за колой. На скатерти, расстеленной на двух сдвинутых партах, стояли открытые бутылки с газировкой, валялись пластиковые стаканчики, откуда пили, не разбирая, все подряд, лежали остатки торта. Чтобы чем-то себя занять, я стала собирать мусор и выбрасывать его в стоявшее рядом ведро.
– Помочь? – спросил Ваня.
Ответить я не успела – в зале вдруг приглушили свет, по нам и другим гостям поплыли разноцветные блики, и колонки запели голосом Элвиса Пресли:
– Wise men say, only fools rush in, but I can’t help falling in love with you [1] .
Под мелодию, призванную, видимо, задать романтический настрой, из двери за занавесью выехал парень на роликах в атласном плаще и в короне. Освещаемый прожектором, он сделал два круга по залу, выписывая пируэты, потом подъехал к Насте, встал на колено и протянул руку. Улыбаясь до ушей, она взяла его за руку, и они закружились вместе. Их сразу скрыла толпа гостей.
1
«Мудрецы говорят, что спешат лишь глупцы, но я не могу в тебя не влюбиться» (англ.) – строки из песни Элвиса Пресли «Can't Help Falling In Love».
– Ваня, что это такое? – громко зашептала я.
– Принц, не видишь, что ли?
– Откуда?!
– Входил в программу «День рождения на роллердроме». Сестрень только ради него нас сюда и потащила.
Так вот почему всем пришлось ехать на конечную станцию метро.
– Зачем ей, блин, принц? – недоумевала я.
– Чтоб мы троллили ее каждый день, – хмыкнул Ваня.
Я рассмеялась:
– Так себе принц, если честно.
– А что с ним не так?
– Он же в очках. И корона картонная.