Иди ко мне…
Шрифт:
Только за вторжение? Гад какой, такой сладенький, правильный мальчик, защитник слабых и обездоленных. Как тот подозреваемый, чистосердечно признавшийся в мелкой краже, чтобы не нарваться на более тяжёлое наказание по другой, гораздо серьёзной статье. Я приподнялась, мне заметно «получшело», уселась в позу лотоса, выставив яркие полосатые носочки.
– Благодарствуем, папа бокса и дедушка кулачных боёв. Что я должна вам за труды? Извините, что не приглашаю, но я даже пукнуть боюсь в вашу сторону, не то, что дунуть. Уж, не прогневайтесь. И пошёл вон, будем считать, что боксёр отработал нанесение телесных повреждений врагу всех времён и народов, Лизе Романовой. Ты опять
Надо было видеть, что сотворилось с Мишкой в этот момент! Вспыхнувшие, как от горящей спички, глаза, перекошенное лицо, сильно сжатые губы… Всё говорило: «Караул! Лизка права!» Не хочу даже вспоминать. Но ушёл он, поджавши хвост, не произнеся ни слова. Спасибо и на этом.
На следующий день я рискнула встать на лыжи. И когда ощутила свободу движения, возможность мчаться по лыжне, не ощущая боли, все треволнения ушли на задний план. Остальные домочадцы добирались до комплекса на озере автобусом, по очень живописному маршруту. Так что, когда я прибыла на место, все были в сборе. Но меня ожидал неприятный сюрприз в виде семьи Исаевых в полном составе. Маленький Мишка сразу подскочил целоваться, моя мама называла его «лизоблюд». С восторгом в глазах, проглатывая слова и буквы, мальчишка делился своими «здоровскими» впечатлениями. Как обычно.
– Миша, иди сюда, не мешай людям отдыхать! – Голос Клариссы прозвенел с высокомерием и надменностью, она восседала в красивой норковой шубе персикового цвета и блистала бриллиантами, как на приёме у самой королевы.
А я, в лыжных ботинках, толстом свитере и спортивной шапочке была похожа на холопку рядом с ней. Но она не испортит мне настроение, лыжная пробежка придала сил и подарила море радости и удовольствия. И уж с ней делиться этим я не собираюсь.
– Беги, ещё пообщаемся. – Я подтолкнула мальчишку к их столику.
И, усевшись к ним спиной, с превеликим удовольствием принялась уплетать крендельки да кулебяки, запивая ароматным чаем, да ещё и в обществе дорогих и любимых людей. Но затылком ощущала тяжёлый взгляд не знаю кого, за соседним столиком ко мне хорошо относились только Гуля с сыном. Но он, этот жгучий взор, так хорошо согревал мою больную шею…
Обратно я тоже докатилась по лыжне. Проезжая мимо дома Исаевых, была остановлена мамой Мишки.
– Лиза, заберите свою машину и Алевтину заодно, она у нас в гостях. – Будьте любезны, получите приказ к исполнению. – И поскорей, скоро дети приедут, надо освободить гараж.
Я немного устала, но молча поплелась, да и шея опять разболелась. Выкатив машину, подъехала к крыльцу.
– Вам придётся зайти, мой муж отдыхает, а мне нельзя тяжести таскать.
Господи, только не это… Войти в дом, где я была так счастлива, и где оно закончилось, моё счастье, было выше женских романовских сил. Ну что делать, не смертельно, переживу. И зашла. Всё так же, как и тогда. И даже лампа на камине горит, освещая свадебную фотографию Исаевых-младших. А я и не знала, что у них была торжественна церемония бракосочетания, всё оказывается ещё серьёзнее… Мама Аля сидела перед пылающим огнём и допивала чай.
– Сейчас, Лизок, поедем.
Послышался шум машины, стук дверей, в дом ворвались дети, и вплыла Кларисса.
– Не поняла, чего эта тут делает? – Её вопрос запутался в ликующем крике Мишки-младшего, увидевшего меня. – Я, кажется, спросила?
– Кларисса, иди уже к себе, без тебя разберёмся. И дочь забери. – Кажется, невестку не жалуют в этом доме, поэтому и снимается квартира в городе.
– Я уйду, но меня поражает ваша позиция, уважаемая свекровь! Вы же знаете, что она…
–
В гостиную вошли Гуля с братом, но жена не заметила появления мужа.
– Нет, пусть убирается из нашего дома, я должна это видеть. Вам мало того, что нам с Мишей пришлось пережить из-за неё, напомнить? – Гиена огненная не годилась ей в подмётки в этот момент.
Я умоляюще посмотрела в сторону Алевтины Сергеевны. Гнусность ситуации пополам с болью в шее забирала силы, и душевные, и телесные, со скоростью света. Сонина мама стала медленно подниматься и пересаживаться в коляску. Объезжая диван, нечаянно задели за обивку.
– Ну, развали ещё наш дом, тебе же не привыкать разрушать семьи, жизнь и здоровье дорогих мне людей, их репутацию. – Она посмотрела в сторону Гули, явно, ожидая от неё поддержки. – Да убирайся ты уже, бандитская потаскуха.
– Кто так обзывается, тот сам так и называется. – Странная реакция, но именно это я и брякнула…
Немая сцена, слышно только поскрипывание колёс инвалидного кресла.
– Лизонька, не связывайся, моя девочка любимая, к тебе не пристанет, ангел мой. Поехали уже скорее, я помогу. – Мама Аля была в шоке, быстрее задвигала своими рычажками, делая наше продвижение ещё проблематичнее.
– Что? И вы, Исаевы, позволите оскорблять меня в нашем доме? – Она налегала на словосочетание «наш дом», только зачем, никто и не претендовал на «ваш дом». – Эта алтайская подстилка…
– Ну, хватит! Распоясалась, сама татарская целомудренность! – Командирский голос Гульнары ударил, как раскат грома. – Лиза, подожди, я с вами.
Воздух в доме сгустился, мне перекрыли кислород, я видела только дверь, выход на свободу!
– А ничего, что эта, как ты выразилась, не буду повторять кто, искала своего Мишку и днём, и ночью? Она не вылезала из полиции, конного клуба и спорткомплекса, параллельно вытаскивая Соню Мостовую. А ничего, что именно она нашла его в старом ауле, на каждом шагу подвергая себя опасности. И только, благодаря ей, банду взяли, накрыв в замке карликов. И она была там, что-то узнала или увидела такое, что стало для неё сильнейшим ударом, и в результате потеряла вашего, Мишка, ребёнка. Как вам такое? А? Родственнички. И это ещё не всё. А что сделала ты, уважаемая Ларисо? Ведь так тебя звали в борделе карликов? Да? Что, конкретно? Не ты ли, мама сексуальных излишеств, очень вовремя прописалась в постели здорового мужика, воспользовавшись своим «мастерством» в момент, когда ему стало по барабану, где, с кем и почему? Быстренько забеременела, как ещё умудрилась после многочисленных сладострастных утех с «членами» своего сексапильного кружка. Страшно оглашать твой послужной список, особенно, его количество… Чтобы удержать Медведя, ты даже родила дочку, которая на хрен тебе не нужна. Лиза, подожди, я ни минуты здесь не останусь. Мишенька, неси сумку, мы переезжаем к Соне.
Я никак не могла протиснуть коляску в дверь, руки тряслись, слёзы душили. Но гордость не позволяла им пролиться, встав плотиной где-то в глубине души. Чья-то рука крепко вцепилась в ручку, а я шарахнулась, как чёрт от ладана, поняв, что сзади стоит Мишка.
– Спасибо, дальше мы сами. – Мама Аля, стойкий оловянный солдатик, не то, что я, дала понять, кто есть кто, взглянув на него недобрым, осуждающим взглядом. – Гуля, мы на улице подождём!
И, наконец, покинули этот вертеп. Я, вдохнув свежий морозный воздух, обрадовалась, что ещё могу это делать. Хотя, последнее, что услышала вдогонку, было обещание достать меня и убить. И что-то ещё, не суть. И ни одного слова из уст Исаева, ни од-но-го…