Иди на Голгофу. Гомо советикус. Распутье. Русская трагедия
Шрифт:
Напоминаю, что я употребляю слово «предательство» в социологическом смысле, как научное понятие. Спрашивается, почему бы тут не употребить другое слово, поскольку слово «предательство» несет на себе нагрузку морально-юридического смысла? Я настаиваю, однако, именно на этом слове, поскольку научное понятие в данном случае является экспликацией (проявлением и уточнением) интуитивного словоупотребления. Оно содержит в основе своей морально-юридическую смысловую нагрузку. Достаточно припомнить поведение высшего партийного и государственного руководства страны, возглавлявшегося Горбачевым и Ельциным, работников партийного аппарата и миллионов членов партии, дававших клятвы верности партии, стране, идеалам
Предательство, о котором идет речь, является чрезвычайно сложным сплетением огромного числа разнообразных поступков огромного числа людей. Причем оно вплетено в сложный исторический процесс жизни страны, составляющей часть жизни человечества. Оно имеет сложную структуру во многих измерениях. В частности, оно имеет «вертикальную», иерархическую структуру: горбачевская клика предает прочую часть высшего партийного руководства, последнее предает весь партийный аппарат, партийный аппарат предает всю систему власти и партию, все они предают подвластное население, Советский Союз предает союзников по советскому блоку, советский блок предает ту часть человечества, которая рассчитывала на его поддержку. Аналогично в других измерениях имеет место сложная структура. Очевидно, распространять на эту социальную эпидемию интуитивное словоупотребление нельзя. Требуются специальные познавательные средства, чтобы мысленно выделить это грандиозное социальное явление и осуществить его анализ. Для этого нужно осуществить профессиональное социологическое исследование. То, что я предлагаю здесь, есть лишь первый, ориентировочный шаг в этом направлении.
Рассматриваемое предательство никак не следовало из социальных законов советского строя (реального коммунизма), не было закономерным и неизбежным. Его могло и не быть. Оно явилось результатом уникального стечения исторических обстоятельств. Но оно не было случайным в том смысле, что было подготовлено всем ходом советской истории и намерением хозяев западного мира склонить определенную часть советского народа на предательство; это намерение нашло тут благоприятную почву.
Ниже мы рассмотрим некоторые (далеко не все) компоненты и вехи процесса подготовки этого рокового предательства в советский период русской истории.
Сталинский период. Начнем с оргии доносов, начавшейся в 30-е годы. Донос сам по себе не есть предательство. Но он в определенных условиях становится школой и формой (средством) предательства. Донос есть явление общечеловеческое, а не специфически советское и коммунистическое. Он процветал и в дореволюционной России, и в наполеоновской Франции, и в гитлеровской Германии. На Западе он возник как социальное явление вместе с христианством (вспомните Иуду!). В многовековой истории христианства он сыграл роль не менее значительную, чем в кратковременной истории русского коммунизма (вспомните инквизицию и использование исповеди!). В советской истории доносы сыграли роль огромную, а 30-е и 40-е годы были годами буйства доносов. Они стали одним из важных средств управления страной.
Отношение к доносам было двойственным. С одной стороны, они считались явлением аморальным. Поскольку они касались близких людей (родственников, друзей, коллег, соратников), они расценивались как предательство. С другой стороны, они насаждались искусственно сверху в массовых масштабах и поощрялись. Доносчикам внушали, что они выполнили священный долг перед страной, народом, партией, идеалами коммунизма. И хотели этого власти
Хочу обратить внимание читателя на то, что главными в рассматриваемой оргии доносов были не тайные штатные осведомители органов государственной безопасности (их было не так уж много), а добровольные энтузиасты, сочинявшие бесчисленные доносы в органы власти и в учреждения средств массовой информации, а также открытые доносы в виде выступлений на всякого рода собраниях и в виде публикаций (книги, статьи) — публичные доносы.
Вся страна превратилась в арену доносительства. При этом предательство в отношении друзей, родственников, сослуживцев, коллег стало обычным элементом доносов.
Доносительство, о котором говорилось выше, было массовым явлением, но осуществлялось каждым человеком индивидуально. Эта эпидемия индивидуальных предательств происходила одновременно с предательствами коллективными.
Жизнь советских людей была насыщена всякого рода собраниями. А это критика и самокритика, разоблачение и осуждение недостатков и их виновников, принятие решений, осуждающих членов коллективов, и т. д. Что творилось в этом отношении в органах власти и управления, в творческих организациях, в учебных заведениях и т. п., сейчас трудно себе вообразить. Коллективные погромы коллег снимали ответственность с каждого члена коллектива по отдельности. Верность слову и дружбе, честь, надежность и прочие качества порядочного человека стали явлениями исключительными, невыгодными и даже опасными для человека. В случае коллективного предательства члены коллектива по отдельности не выглядели и не ощущали себя предателями. Ответственность ложилась на тех, кто возглавлял коллектив. А с них она снималась тем, что они выполняли распоряжение свыше.
В свете того, что произошло в России после 1985 года, надо, на мой взгляд, пересмотреть оценку сталинских репрессий 30-х годов. Конечно, в них были перегибы, пострадали многие невиновные, на этом грели руки всякие негодяи. Но они имели основания в самой реальности. Строительство нового социального строя проходило в борьбе различных сил. Эта борьба порождала раскол людей на враждебные лагери. Противники сталинской политики самой логикой борьбы выталкивались в лагерь врагов, становились на путь предательства.
Но сталинские репрессии, пресекая деятельность фактических и потенциальных предателей, создавали предпосылки для будущих предателей. И вообще вся деятельность советской власти по созданию и укреплению нового социального строя одновременно ковала будущих предателей этого строя. Причем в большом количестве. Не забывайте, что высшие советские предатели (Горбачев, Яковлев, Ельцин и многие другие) прошли начальную школу предательства в комсомоле и в партии сталинского периода.
В начале войны 1941–1945 годов в плен сдавались боеспособные воинские части и даже целые армии. В чем дело? Антисоветчики и антикоммунисты «объясняли» это ненавистью к советскому социальному строю (к коммунизму).
Конечно, это имело место, но лишь для ничтожной части людей. Я пытался объяснить это тем, что солдаты в массе своей не имели возможности для индивидуальной борьбы с врагами. И это было верно. Но лишь отчасти. Я сам был свидетелем случаев, когда можно было сражаться с немцами, а целые части добровольно сдавались и без приказов высшего начальства складывали оружие. Так что введение Сталиным особых заградительных отрядов в тылу у ненадежных частей было абсолютно правильной защитной мерой. И советские солдаты стали мужественно и самоотверженно сражаться, будучи поставлены в условия, когда отказ от сражения стал угрожать им гибелью.