Иди на Голгофу

Зиновьев Александр Александрович

– Верно, - согласился я, - проблема.

– А за что, спрашивается? Работаю я не хуже других. И уж, во всяком случае, не хуже молодых ребят и девчонок, которыми теперь буквально кишит наше учреждение.

– Чудак, - грустно сказал я, - попрут, потому что заведующий на твое место хочет взять молоденькую смазливую блондиночку. Он за обещание устроить ее в наше учреждение уже и взятку получил. И приличная любовница будет. Ненадолго, конечно. Как только она устроится здесь, она найдет себе покровителя посерьезнее. Но это потом. А пока...

– А пока надо меня выпихнуть (выпереть, вытолкнуть, выбросить,

списать сколько для этого слов есть!) на пенсию. Смешно сказать: даже мое мизерное место кому-то понадобилось. А я оказался неспособным постоять за себя даже на этом примитивном уровне. Почему?

– Вот именно, - торжественно заявил я, - почему? Хотя бы для этого стоит рассказать о своей жизни.

– Но кто тебя будет слушать?
– съехидничал я, - Что было в твоей жизни заслуживающего внимания других людей? Тем более никто же не поверит, ты сам говоришь.

– Не беда, - нашел я выход из затруднения, - можно найти человека, который за плату согласится выслушать меня и поверить. И вот я, как видите, здесь. Много, конечно, я заплатить не могу - зарплата у меня мизерная. Но по силе возможности... Я понимаю, чем больше платишь, чем внимательнее тебя слушают и больше верят... Но я на многое не претендую. Хотя бы немного выслушайте, хотя бы чуточку поверьте.

И я слушаю очередную печальную и унылую историю человеческой жизни. И верю в ней каждому слову. Человеку надо верить. Верить людям есть обязанность Бога.

ЦИНИЗМ

Есть явления, которым я не знаю общего названия, но роль которых познал сполна: это явления, которые лишают святости человеческие чувства, мысли, намерения, порывы, отношения. Это цинизм, пошлость, скабрезность, наглость, бесцеремонность и прочее в том же роде. Мы с Антиподом проходили мимо самого шикарного ресторана в городе. Вдруг я через окно увидел Ее в компании мужчин и женщин, судя по виду- артистов. Я замер от неожиданности и от смысла увиденного. Антипод проследил мой взгляд, понял, в чем дело.

– А я ее частенько вижу тут, - сказал он с презрительной усмешкой, - Какой же ты все-таки юнец! Нашел в кого влюбиться! Банальная и посредственная потаскушка, пытающаяся сделать хотя бы малюсенький шажок в жизненной карьере за счет смазливой мордочки и соблазнительных форм.

– Но она же не виновата, - возразил я.
– Ну да, - сказал он, - ее совратили, развратили, вынудили. Не будь таким наивным. Если человек не захочет сам быть совращенным, его никто не в силах совратить. Можно изнасиловать, но не совратить. Тут совращение добровольное и расчетливое. Уверен, и родители тут постарались. Они ведь заботились о счастье единственной и любимой дочери. Наверняка они сами пригласили того человека, от которого зависело зачисление ее в труппу театра, и подсунули ему свое свеженькое, испеченное специально для совращения и разврата чадо.

– Пусть так, - говорю я, - Зачем это видеть? Мы же не подглядываем за людьми в туалете. Так зачем нужно заглядывать за кулисы жизни?! Можно ведь смотреть лишь на сцену, причем издалека.

– Эх ты, - сказал он, пожимая плечами, - А еще Бог. Жизнь есть не спектакль, а сражение. В нем все есть цена и все есть кулисы. Плюнь на нее. Не стоит она того, чтобы мучиться. Что, тебе других баб мало? Да с твоей внешностью такую красотку можно найти, что...

– На Небесах, -

сказал я, - не ищут возлюбленных. Там их предназначают. Она мне...

– Хватит ныть, - сказал он, - Видишь, пара девчонок на нас поглядывает? Заткнись и следуй за мной!..

Но из нашей атаки ничего не вышло.

– Пошли вы к черту, - сказала одна из девиц, закуривая сигарету.
– Мы своих ребят ждем.

Со мной чуть истерика не случилась от смеха, когда я посмотрел на выражение лица Антипода.

– Вот б...и, - сплюнул он, когда мы отошли немного, - Что творится с народом? Страшно прикоснуться к человеку...

ХАОС МЫСЛЕЙ

Религия не должна быть скучной и унылой. И не должна быть стадной. Она должна быть индивидуальной и жизнерадостной, вернее, жизнеутверждающей.

Она не должна унижать людей. Никакого коленопреклонения и ползания на четвереньках и на пузе! Стоять и ходить прямо, с достоинством! Долой смирение! Да здравствует бунт, отвага, бесшабашность, беззаботность!

О БОЛЕЗНЯХ

Христос ничем не болел. Но я в это не верю. Просто он не успел заболеть, ему было не до болезней, его не обследовали даже в районной поликлинике. Я тоже не болею, если не считать геморроя - признака божественности. Это значит, что я не считаю болезнями то, что считают болезнями другие люди. Поскольку я человек без постоянной работы, без прописки и без паспорта, я не существую для общества. И не могу пользоваться бесплатным медицинским обслуживанием. Когда я приводил в порядок зубы у частника, я заплатил ему все, что смог приработать за полгода. За мной некому ухаживать во время болезни. И негде отлеживаться, так как я обязан днем покидать помещение, где ночую. Потому я вообще исключил понятие "болен" из своего лексикона в отношении к себе. И как может болеть сам исцелитель?

Однажды я снизил температуру у больного, а у самого температуре подскочила до сорока. Ночевать пришлось на скамейке на бульваре хотя было холодно. После той ночи мне все недомогания кажутся пустяками.

Я И АНТИПОД

– То, что ты болтаешь, забавно. Но, извини за грубость, это шарлатанство.

– Верно. Моя работа действительно болтовня, то есть разговор по душам. На Западе эту работу выполняют особые специалисты. Они пользуются уважением и получают большие деньги. На пять процентов их умение идет от науки, на девяносто пять процентов - шарлатанство. У нас таких специалистов официально нет. Их функции выполняют бесчисленные любители и немногие нелегальные профессионалы вроде меня. Мы тоже шарлатаны, причем на все сто процентов. Но западное шарлатанство не имеет никакого отношения к душе, тогда как наше целиком и полностью есть дело души. Наше шарлатанство от Бога. Христос ведь тоже был шарлатаном.

– А чем он кончил?!

– А что было потом?!

БОГИНЯ

Если бы мне пришлось выбирать одно из двух - мировое признание меня в качестве творца новой религии или хотя бы один час обладания моей Богиней, - я выбрал бы второе.

ПРОБЛЕМА НОМЕР ОДИН

– Теперь, - сказал я Балбесу после того, как он проспал целые сутки, женщины.

Балбес за эти две недели проникся ко мне таким доверием, любовью и преданностью, что вытянулся по-военному, щелкнул каблуками и сказал "есть". Сначала Я прочитал ему короткую вводную лекцию.