Идол
Шрифт:
– Нет, - орет мужик рядом со сценой, - сделай мне!
Киллиан посмеивается в микрофон.
– Простите, ребята. Я занят, - пока толпа стонет, он усмехается и заменяет Telecaster на большую акустическую Gibson J-200, а затем играет на ней пару аккордов.
– Дело в том, что я всё еще хочу ей нравиться. Так что не стану играть прямо сейчас песню Килл-Джон. Я сыграю одну из старых любимых мной песен. И, возможно, на этот раз мое сообщение будет трактовано верно.
Толпа свистит.
Джакс наклоняется ближе к своему микрофону.
–
Народ снова смеется, но я таращусь на счастливые усмешки Джакса и Киллиана. Та скрытая напряженность между ними исчезла, ее заменила легкая радость и благодарность друг другу, от вида которых в моем горле встает ком. Группа находится в идеальной синхронизации, когда они начинают играть "Trying To Break Your Heart" группы Wilco.
Полу-смех, полу-всхлип срывается с моих уст. Его выбор - квинтэссенция Киллиана, он никогда не выбирает простую песню о приторной любви. И данная композиция с замысловатой лирикой и осторожными словами раскаяния доносит до меня свой совершенный смысл. Музыка ритмичная, горько-сладкая и полная различных возможностей.
Слезы застилают глаза, и я снова смеюсь. Смеюсь и плачу.
Он ловит мой взгляд, и его глаза становятся нежными. Через текст песни он говорит мне, как больно ему было меня отпускать. Как сильно я ранила его. Насколько сильно он хочет меня вернуть.
Мои ноги начинают двигаться. Я проталкиваюсь через толпу, Джо помогает мне. Киллиан наблюдает за мной, всё его сердце отражается в глазах. Он взывает ко мне, говоря, что является любящим меня мужчиной.
К тому времени, как достигаю сцены, для народа становится очевидно то, что что-то происходит. Люди дают мне пройти, широко улыбаются. Но не так широко, как Киллиан.
Опуская гитару, он наклоняется и протягивает руки. И как только наши ладони соприкасаются, что-то внутри меня расслабляется. Он с легкостью тянет меня на сцену и вот я уже в его объятиях. Его высокое стройное тело обвивает меня, укрывая от всего мира.
Он покрыт потом и дрожит. Мой нос прижимается к его груди. Я даже не хочу отпускать его.
– Либби, - выдыхает он мне в волосы.
– Ты здесь.
И он обнимает меня еще сильнее. Это хорошо. Мне не нужен воздух. Только Киллиан.
Я поворачиваю голову и целую его в губы.
– Ты просил меня прийти. В песне. Ты просил меня вернуться к тебе.
Он начинает надломлено смеяться, отчего его грудь вздымается.
– Ты поняла это? Никто больше не понял.
Я закрываю глаза и позволяю ему держать меня.
– Никто больше и не важен.
Он сильнее дрожит.
– Только ты, Либс.
И вдруг я снова слышу крики толпы, их гул. Киллиан, должно быть, тоже их слышит, потому что поднимает руку, машет и улыбается им. Я вижу размытые огни сцены, десятки поднятых над головами телефонов и то, как подмигивает мне Джакс. Затем Киллиан спешно уводит меня со сцены, отказываясь отпускать.
Он не останавливается, пока мы не
Не знаю, кто движется первым, но когда двери закрываются, наши тела переплетаются. Я так скучала по ощущению его близости, его вкусу и запаху. Он сжимает мои щеки, двигая губами поверх моих губ.
– Я скучал по тебе, - говорит между бешеными поцелуями.
– Я пиздец как скучал по тебе. Мне не следовало тебя отпускать, - он целует мои глаза, щеки, мочки ушей.
– Я думал, что даю тебе свободу. Но это убило меня. Ты нужна мне, Либс. Очень сильно.
– Знаю, - я накрываю ладонью его затылок и сжимаю, встречаясь с парнем взглядом.
– Для меня всё было точно также. Я была такой... пустой.
Тьма и боль его взгляда отражается в моих глазах.
– И затем та глупая песня. Ты не отвечала мне. Я подумал...
– Прости, - перебиваю я.
– Я не собиралась тебя расстраивать. Мне просто нужно было обдумать всё. И я хотела поговорить лично.
Он кивает до того, как прислониться лбом к моему лбу.
– И что ты думаешь, куколка? Чего ты хочешь?
– Тебя, - когда он вздрагивает, я сильнее сжимаю его бицепсы.
– Я просто хочу быть с тобой.
– Хорошо. Потому что не думаю, что могу и дальше функционировать без тебя рядом.
– Я скучала по тебе, - говорю ему. Не думаю, что могу полноценно выразить это.
В течение длительного мгновения он смотрит на меня.
– Я сделал карьеру на написании песен. Получил награды за свои тексты. Но никак не могу верно донести до тебя свое послание.
– Тебе и не нужно...
– Я люблю тебя.
Мое дыхание перехватывает, а сердце замирает. Я прерывисто выдыхаю, и он нежно целует меня в губы. Так нежно. Эта нежность рушит меня. Я почти всхлипываю, когда он делает так снова.
– Вот, что я пытался сказать всё это время, - он улыбается, слегка изгибая губы.
– Я привык думать, что это просто слова. То, что я использую в песнях. Что они ничего не значат. Но сейчас я понял. Я осознал их смысл.
– Киллиан...
Кончик его большого пальца гладит кожу моей шеи.
– Любовь разбивает твое сердце, наебывает тебя, она - идеальный всепоглощающий хаос. Я не знал, что с этим делать. Казалось, будет безопаснее уйти, - он обнимает меня, глядя в глаза.
– Но она таит в себе и другое. Мир, тепло и гребаную красоту. И потому ты рискуешь, чтобы удержать ее.
– Киллиан...
– я сжимаю ладонями его щеки, провожу пальцами по волосам. Просто держу его.
– Тебе удалось донести свое сообщение. Я тоже тебя люблю. Очень сильно.
О боже, эта улыбка - чистейшее счастье.
– Мне нужно, чтобы ты меня поняла, Либби. Ты - моя причина, ответ на все вопросы.
– А ты, газонный бродяга, - мой дом. Я просто блуждала по миру, пока не встретила тебя. И я так устала, Киллиан. Мне нужно домой.
Он глубоко вдыхает, прижимаясь губами к моем лбу так, словно должен успокоить себя.