Шрифт:
Предисловие
«Тщательное изучение древней истории человечества позволяет в полной мере почувствовать дыхание вечности, дыхание давно ушедших от нас миров» — так начинает свою книгу В. И. Гуляев. Такие книги дают читателю не только информацию о тех или иных исторических и доисторических реалиях, но и учат его думать, наставляют его в высоком искусстве истолкования и обобщения фактов труднопознаваемой действительности давно минувших эпох.
Перед автором стояла нелегкая задача: написать книгу, которая заставила бы читателя «почувствовать дыхание вечности», дать ему ясное представление не только о характере загадочной ольмекской культуры, но и о романтике истинных
Доколумбова Америка для этих широких кругов истинная terra incognita в сравнении с Египтом, Двуречьем и Малой Азией, а об ольмеках в этих кругах знают куда меньше, чем о пресловутом «снежном человеке», о котором искатели сенсаций шумят без устали и без меры.
В научно-популярной литературе пальму первенства следует отдавать таким произведениям, которые не опускают автора до среднего уровня его аудитории, а поднимают эту аудиторию до высокого уровня автора.
Произведения этого класса по плечу истинным ученым, обладающим литературным талантом и даром «образной мысли». Все эти три качества четко проявляются в книге В. И. Гуляева.
Может статься, что любители легкого научно-популярного чтения закроют эту книгу на 54-й странице и не осилят третьей ее главы, в которой автор дает представление о сложности ольмекской проблемы.
Но читателя любознательного эта глава не только не остановит, но и увлечет в такой же мере, как может увлечь роман Сименона. Право же, споры Майкла Ко с Коваррубиасом и Дракером не менее увлекательны, чем дискуссии комиссара Мэгрэ с его коллегами…
Перехожу к конкретному разбору «Идолов».
Шесть глав книги — это шесть этапов в истории изучения ольмекской культуры, шесть уровней ее достижения. Первая глава, «Голоса погибшей цивилизации», — это предыстория и начальный этап в истории открытия ольмекской культуры. Случайная находка у селения Трес-Сапотес в джунглях мексиканского штата Веракрус дала начало трудным поискам. Вторая, не менее случайная, находка — нефритовая статуэтка из Сан-Андрес-Туслы с ее поразительной датой — 162 год н. э. — вызвала бурю в ученых кругах и переворот в привычных представлениях о доколумбовых культурах Центральной Америки. Буря улеглась, затем, и далеко не сразу, начались исследования загадочной и выходящей за все хронологические рамки культуры юго-восточной Мексики. Блом и Ла Фарж, Савий, Вайян, Стирлинг… Первые изыскания, первые гипотезы, новые открытия — таков последующий этап ольмекской эпопеи, и события этого этапа изложены очень ярко. Автор показывает, с каким трудом в сознание исследователей входили представления об истинном характере вновь обретенной культуры. Что она собой представляет, он пока не объясняет, ведь действие в этой главе развертывается в 1925–1937 годах, на стадии предварительных поисков. Но предвестием грядущих открытий звучат слова Вайяна: «Возможно, что будущие исследования в стране ольмеков во многом прояснят дискутируемый вопрос о связи между мексиканцами и майя или же осветят происхождение тех великих теократий, которые создали Центральной Америке ее цивилизацию».
Вторая глава — «Экспедиции отправляются в путь» — охватывает следующий этап в истории поисков и посвящена замечательным открытиям Стирлинга в Трес-Сапотес и в Ла Венте. И не только этим открытиям, но и их истолкованию. Вслед за автором читатель убеждается, какие трудности вызвали новые открытия и как тернист путь реконструкции загадочных культур Центральной Америки.
Третья глава, «Время поисков и раздумий», — ключевой раздел книги. Это своего рода введение в «ольмековедение» и пролог к следующей, четвертой главе — «Сенсации в Сан-Лоренсо», посвященной открытиям и выводам крупнейшего современного исследователя ольмекской культуры Майкла Ко.
Совершенно особое место занимает пятая глава — «Египетские пирамиды и мексиканские теокалли». Речь идет не столько о двукратных плаваниях Тура Хейердала на папирусном судне «Ра», сколько о критике теорий «диффузионистов», полагающих, что важнейшие достижения человечества изобретаются лишь однажды и из единого первичного очага распространяются во все концы нашей планеты. Автор, так же как и все серьезные советские ученые, не разделяет представлений «диффузионистов» и подвергает их справедливой критике. На первый взгляд кажется, что глава эта не связана с основным содержанием книги. Однако она совершенно необходима. Ведь, по существу, диффузионисты отказывают древним народам Нового Света в возможности самостоятельного развития, сводят на нет всю последовательность доколумбовых культур Америки, отрицают тот совершенно несомненный факт, что культуры эти зародились на американской почве и питались из местных источников. «Основы цивилизации, — говорит автор, — отнюдь не эстафетная палочка, которую можно легко передать по желанию от одного человека к другому… в этой связи гипотезы, доказывающие распространение через океаны целых культур и цивилизаций при помощи одиночных кораблей, выглядят крайне неубедительно». Вывод как нельзя более справедливый, и, формулируя его, автор затем дает схему развития древних культур Америки за последние 30 тысяч лет. В эту схему он вписывает и ольмекскую культуру как некий укороченный вариант непрерывной исторической последовательности, охватывающей
Отрицая диффузионистские выводы Хейердала, автор воздает ему должное за смелость его экспериментов, он говорит, что такие эксперименты лучше помогают представить себе границы технических возможностей древнего человека. К подобной оценке деятельности Хейердала нельзя не присоединиться. Она заслуженна и объективна.
Шестая, заключительная, глава — «Спор еще не окончен» — знакомит читателя с современным состоянием «ольмекской проблемы». Казалось бы, после работ Майкла Ко не может быть сомнений в том, что ольмекская культура, существовавшая в «чистом» виде в 1200 — 400 годах до н. э., была родоначальницей всех цивилизаций древней Мексики. Но автор отмечает, что до конечных выводов подобного рода еще далеко. Ольмекскую культуру, говорит он, нельзя рассматривать как нечто застывшее и неизменное, данное раз и навсегда. Древние цивилизации Мексики, бесспорно, на определенных этапах испытывали влияние ольмекской культуры, но развивались они из самостоятельных очагов. В то же время и в самом ольмекском ареале ход развития был долгим и сложным, и археологические остатки из Трес-Сапотес и Ла Венты относятся к разным этапам, пока еще не достаточно дифференцированным. Автор полагает, что ольмекское государство возникло гораздо позже, чем это считает Майкл Ко. Очень интересны и его гипотезы о связи между культурами ольмеков и майя.
Спор еще не окончен — впереди новые открытия. И, прочтя книгу В. И. Гуляева, читатель с нетерпением будет ожидать появления новой работы этого автора, в которой освещены будут открытия археологов середины 70-х годов нашего века.
Я. СВЕТ
Ода археологии
Археология призвана изучать прошлое различных племен и народов нашей планеты во всем его многообразии и сложности. Одни известны нам лучше, другие остаются до поры до времени в тени. Но есть в анналах мировой истории и такие народы, вся родословная которых исчерпывается двумя-тремя фразами, вскользь брошенными каким-нибудь древним летописцем или государственным деятелем. Это народы-призраки. Что мы знаем о них? Разве что диковинное имя да несколько фактов полулегендарного характера. Словно туманные видения, бродят они сквозь пожелтевшие страницы старинных фолиантов или красочных иероглифических рукописей, отнимая покой и сон у многих поколений ученых. Тиверцы и уличи древнерусских летописей, будины Геродота, кочевые орды киммерийцев, хетты из восточных клинописных текстов, в западном же полушарии это, бесспорно, ольмеки. Все они стали достоянием науки лишь благодаря усилиям целой армии неутомимых исследователей, и прежде всего археологов. Археология во много раз расширила возможности исторического поиска и удаленных во времени реконструкций. «Для наших дедов, — пишет немецкий историк Э. Церен, — история этих тысячелетий была еще книгой за семью печатями. Можно было сочинять любые глупости, предаваться любым фантазиям, и никто не мог ничего возразить против. Теперь археологи раскрыли эту волшебную книгу… Они нам показали, как тесно связаны мы со своим прошлым. Они открыли нам глаза на то, что наши чувства, наши радости и печали, наши взгляды и убеждения не только связаны с нашим собственным мышлением, но уходят своими корнями в наше прошлое… Археологи заставили нас отбросить привычные представления, которые мы унаследовали от своих предков и намеревались передать своим детям. Никакие законы современной химии или физики, искусство или техника нашего времени не изменили так наших представлений о мире, как археология».
Первооткрывателям новых горизонтов всегда трудно. Они впереди, и поэтому именно на их плечи падают все лишения и невзгоды, все удары судьбы.
«Никому еще не приходилось видеть такое море, — воскликнул Христофор Колумб при виде жесточайшего шторма у берегов Ямайки, — бурное, грозное, вздымающееся, покрытое пеной! Ветер не позволял ни идти вперед, ни пристать к какому-нибудь выступу суши. Никогда я еще не видел столь грозного неба. День и ночь пылало оно, и молнии извергали пламя с такой силой, что я не раз удивлялся, как могли при этом уцелеть мачты и паруса. Молнии сверкали так ярко и были так ужасны, что все думали — вот-вот корабли пойдут ко дну. И все это время небеса непрерывно источали воду; и казалось, что это не дождь, а истинный поток. И так истомлены были люди, что грезили о смерти, желая избавиться от подобных мучений».
Но разве меньше трудностей и невзгод выпало на долю тех, кто четыре века спустя после эпопеи Колумба вторично «открыл» миру богатства погибших индейских цивилизаций? «Редко можно встретить профессию, — считает Э. Церен, — более безрадостную, чем профессия полевого археолога, работающего в пустыне, среди диких скал, в полной удаленности от всякой цивилизации, в тяжелых климатических условиях, способных лишить человека всякого мужества… И они не делают из всего этого сенсаций — эти археологи. Они продолжают работать, как будто условия их труда нечто само собой разумеющееся. Ибо для них во всем мире не существует более интересной профессии, чем избранная ими. Они живут среди опасностей, с глазу на глаз с не раскрытой еще тайной. Не сегодня-завтра она может быть раскрыта, и тогда мировая пресса назовет их имена».