Идолы Света и Тьмы: Пленница Бога (книга первая)

Отказ от ответственности.

Никакая часть этой публикации не может быть воспроизведена, распространена или передана в любой форме и любыми средствами, включая фотокопирование, запись или другие электронные, или механические методы, без предварительного письменного разрешения издателя.

История, имена, персонажи и происшествия, изображенные в этой постановке, вымышлены. Никакая идентификация с реальными людьми, живыми или умершими, местами, зданиями и продуктами не предполагается и не должна подразумеваться.

Глава первая

ДАРИНА, 23-й год н.э.,

Наши создатели не скрывают, почему они создали нас. Они хотели развлечения, веселья, утех. Для них это забава, для нас, обычных людей, пытка. Но, мы поклоняемся

им, потому что альтернатива гораздо хуже. Они наши Боги, наши демоны, наши хозяева. В их холодных, далеких сердцах мы никогда не будем с ними равными. Все, что мы можем сделать со своей жалкой жизнью, это выбрать Бога, которому мы будем поклоняться издалека, и молиться, чтобы никогда не встретиться с нашими создателями, ибо нет худшей участи, чем поймать взгляд Бога.

Если это произойдет, то твоя история не будет иметь счастливого конца. Поэтому, в этом мире, мы прячемся от тех, кому поклоняемся. Потому что наше поклонение – это страх. В мире Идолов света и тьмы, мы смертные, пытающиеся выжить.

Мало кто знал мою тайну, и она уже привела к гибели родного мне человека. Может показаться, что число один не так уж и много, но, как можно измерить жизнь матери?

Иногда, стоя на узкой тропинке к нашей старенькой, пропитанной соленым воздухом избе, я смотрела на причал и видела, как все это происходит снова и снова. Сегодняшний день ничем не отличался.

Я смотрела на скрипучий причал и заново пережила худший момент в своей жизни. Мама, которую ранили прямо передо мной, как живой щит, призванный защитить меня – ее проклятие. Когда она сделала свой последний вздох, я стала обузой для своего старшего брата.

Я перевела взгляд на рынок, в самом сердце нашего маленького городка, на острове Малая Муксалма, архипелага Соловецкие острова. Я ненавидела первую субботу. Из-за этого, в деревне, становится многолюдно, а сейчас, в разгар весны, это последнее, чего кто-то хочет. Из моего места, в тени, все не так уж и плохо, но вонь тел, вспотевших после утренней работы, достаточна, чтобы свернулось молоко. Воздух мерцает от жары и влажности, и даже лужи, после вчерашней грозы, горячие, кружатся в радужных полосах масла и жира. Мой брат, Владимир, был где-то там. Смотрел ли он, когда-нибудь, на причал, как я, и вспоминал ли жестокий взмах меча, унесшего жизнь нашей матери? Или память о ней уже растворилась в смутных массах морских путешественников и торговцев?

Каждый год, сотни торговцев посещало нашу бухту. На острове Малая Муксалма добывается самая крупная рыба. Но, в тот день, когда умерла моя мама, причал был полон моряками, торговцами и пиратами, и они забрали с острова не только морепродукты. Пятнадцать лет слишком сильно усугубили печаль и горе. Я должна была что-то чувствовать. Я должна была все еще оплакивать ее. Тем не менее, несмотря на то, что я знала, что должна, я этого не делала. Поэтому, я притворялась. Всю свою жизнь, я притворяюсь, что я не Чудовище, что мой брат меня не боится, что я не позволила своей племяннице плавать одной, в море, на ее седьмой день рождения, не беспокоясь о том, что я никогда больше ее не увижу. Я притворялась, что мне не все равно, потому что должна была. Потому что, меня должно это было волновать.

Но, как бы я с этим не боролась, я не могла чувствовать себя, как нормальный человек. Тьма, внутри меня, оставалась достаточно долго, чтобы я назвала ее…себя…, Чудовищем.

Чудовище было похоже на меня. У нее были такие же волосы, каштанового цвета и глаза, фиолетовее и острее, чем у любого расколотого александрита. Но, Чудовище было пустым и жестоким. Чем сильнее скука, тем сильнее Чудовище боролось за то, чтобы выйти и поиграть. Скука, на этом острове, была гарантирована.

Жизнь на острове Малая Муксалма не давала ничего, кроме удаленности от Богов. Я должна была быть за это благодарна. По крайней мере, так мне говорила моя мама. Нет большего дара, чем жить вне света

наших Богов. Из немногих воспоминаний о маме, которые у меня были, это было самое сильное, то, которое я прокручивала в голове, каждую ночь, и ловила себя на мысли, что я мечтаю о более важных вещах в жизни, чем домашние дела и работа.

Я напоминала себе об этом, подметая дорожку к скрипучей избе, в которой жила наша семья. Мой уставший взгляд должен был быть прикован к работе, но, я обнаружила, что наблюдаю за мерцанием горизонта, далеко, за морем. Затем, я подняла подбородок, к темнеющему небу, и вдохнула густую влажность надвигающегося шторма. Ветры начали сменяться с юга, предвещая еще одно долгое жаркое лето, которое пронесется, как горящий фитиль, над островом. И еще штормы.

Я вновь отвела взгляд на горизонт. Если внимательно присмотреться, то сразу после рассвета можно было увидеть слабый шепот нашего соседнего острова, танцующего над горизонтом. Но, рассвет уже давно миновал, и все, что я могла видеть, это тонкие розовые и красные оттенки приближающегося заката. Этот остров мало чем отличался от моего. И, все же, иногда, я задавалась вопросом, какая там жизнь, рядом с Богами. Оцепенев, я перевела взгляд на свои бледные руки, крепко обхватившие расколовшуюся метлу. Не думай об этом.

«Чем дальше от Богов, тем лучше», – сказала я себе. Возможно, однажды, вместо того, чтобы бояться себя, я поверю в себя. Ведь я, действительно, боялась себя. Моя тайна, которую я должна была скрывать.

«Дарина!» Я очнулась от своих мыслей. При звуке знакомого скрипящего визга мои тонкие плечи напряглись, а хватка на метле сжалась еще сильнее. На моих костяшках пальцев начали появляться белые точки.

«Дарина, ты где?!» – крикнула она снова, так громко, что бдительная черная ворона, сидевшая на заборе, у избы, внезапно, вспорхнула крыльями и полетела в сторону причала. Я смотрела, как она улетала, желая улететь вместе с ней. Убежать от многих вещей, но, в этот момент, я хотела убежать от нее – от ужасной жены моего брата. Вздохнув, я уронила метлу и протиснулась через входную дверь в нашу избу. Даже, несмотря на то, что дневное тепло еще сохранялось, в избе всегда было холодно, а морская влага оставалась внутри. «Что тебе нужно, Купава?» – рявкнула я, и ногой захлопнула за собой дверь. Мой раздосадованный взгляд увидел Купаву, стоящую на коленях, у уменьшающейся кучи дров. Ее седеющие волосы, были беспорядочно собраны на голове, а пучок был таким тяжелым, что начал спадать на круглое лицо. Жена моего брата не была красавицей, но не это вызывало у меня с ней проблемы. А, у меня, их было много. Купава осмотрела меня, с ног до головы, с явной насмешкой, прежде чем хлопнуть своей мясистой рукой по корзине для дров.

«Ты сегодня не набрала дров?» – язвительно спросила она.

Я скрестила ноющие руки на груди. «Очевидно, Купава, что нет.» – ответила я. Мне потребовалось собрать все свое усилие, чтобы не произнести несколько недобрых слов в ее адрес. Но, мы все согласились в одном – я, Купава и мой брат Владимир, что, в присутствии их сына, мы прикусим свои языки и не будем подавать плохой пример.

В прошлый раз, когда мы с Купавой начали ругаться, дело дошло до рукоприкладства. Если мы все собираемся жить вместе, нам нужно найти способы терпеть друг друга. «Ну, я не знаю, что подумает об этом твой брат?» – бросила она мне в ответ.

Властимир, мой храбрый и добрый племянник, посапывал на полатях у печи. Только потому, что он спал, в ядовитом тоне Купавы промелькнуло некоторое презрение.

«Мой брат, вероятно, задастся вопросом, почему Боги послали ему такую жену.» – ответила я с сарказмом. Я пожала уставшими плечами. «Поскольку, ты ничего не делала весь день, и ты ничего не будешь делать всю ночь.» – добавила я. Мои руки упали по бокам, и мой взгляд стал увядающим. «Все остальные, на этом острове, прекрасно умеют совмещать работу и домашние дела. Почему, ты не можешь?»