Иероглиф счастья

Стайл Валери

Где-то по залу вместе со Стивеном бродил и ее отец. Решил все-таки сам побывать на исторической родине. Тем более что повод был весьма удачный. В Пекине проводился совместный китайско-американский семинар предпринимателей и промышленников для обсуждения состояния и перспектив развития двусторонних торгово-экономических

связей. Естественно, любимый зять от имени посольства организовал ему приглашение. После семинара дед решил погостить у родственников, а после празднования Дня независимости собрался съездить в Шанхай и совершить паломничество по местам, где он родился и вырос. Ну и заодно кое-какие дела обсудить со своими шанхайскими контрагентами.

Слава Богу, что в зале было прохладно от кондиционеров. Начинался самый тяжелый климатический сезон в Пекине. В июле-августе в городе стоит невыносимая жара и стопроцентная влажность. Казалось, в это время все в природе замирает, все живое погружается в сонное царство, теряет подвижность и способность мыслить. Не зря в прошлом весь императорский двор на лето перебирался в свою загородную резиденцию, в Ихэюань, на берега большого озера, окруженного плакучими ивами. Иностранная колония тоже скоро заметно поредеет. Все, кто может, на это время разъедутся в отпуска. Вот и Лора ее покинет, поедет в Штаты к своим родителям, там и останется рожать.

Во время разговора с подругой она вдруг заметила какую-то суету у входа и из любопытства направилась в ту сторону. Видимо, прибыли долгожданные китайские вожди или их наместники. Откуда-то из толпы вынырнул ее отец и пристроился рядом. Да, она не ошиблась. В дверях появилась группа китайских руководящих лиц. Причем не в стандартных, уже привычных для ее глаз чиновничье-пролетарс-ких френчах, а в самых настоящих европейских

костюмах, белых рубашках и одинаковых красных галстуках. Правда, костюмы сидели несколько мешковато, да и их владельцы чувствовали себя в них явно неловко. Но это был смелый вызов прошлому, признак отказа от революционной ортодоксии и вступления на новый, цивилизованный путь.

Стоявший рядом с Сюзанной отец при появлении этой группы китайцев внезапно повел себя как-то странно. Дернулся, шагнул было вперед, но потом отшатнулся и застыл неподвижно как истукан, вперив взгляд в приближавшегося к нему человека. Небольшого роста, сутуловатый и худощавый, с короткой стрижкой как будто посыпанных солью волос, он разительно отличался от коренастого и круглолицего отца и в то же время чем-то неуловимо походил на него.

Приближавшийся к отцу мужчина тоже повел себя столь же странно. Он как-то невидяще прошел мимо шпалеры людей, выстроившихся у входа, и молча застыл рядом с отцом. Некоторое время они стояли не двигаясь, просто глядя друг другу в глаза. И Сюзанна впервые в жизни увидела, как у отца текут слезы. Потом так же молча они обнялись, и она заметила, как конвульсивно содрогается от едва сдерживаемых рыданий спина незнакомца. А еще говорят, что мужчины не плачут.

Остальные китайцы деликатно не стали задерживаться рядом, прошли вперед и присоединились к другим гостям, с интересом ожидая продолжения развития событий. Через некоторое время отец как будто очнулся, повернулся к дочери и, не стирая слез и не стесняясь их, хриплым сдавленным голосом произнес:

– Я нашел своего брата!

Да, ее свадебный иероглиф двойного счастья продолжает действовать и снова удвоился.