Иерусалим и его обитатели. Иерусалимские прогулки
Шрифт:
В Иерусалиме – который при турецком владычестве стал маленьким грязным городком – прокаженные жили в Сионских воротах, евреи, арабы, христиане, все вместе, страшная община изуродованных смердящих полутрупов, они сидели у ворот, выпрашивая подаяние. Зрелище это было настолько отвратительно, что мало кто из паломников отваживался подойти к зловонному зеву ворот, у которого – по описанию, сделанному путешественником Робинсоном в 1838 году – возле своих соломенных шалашей лежали и сидели несчастные, потерявшие человеческий облик.
Барон и баронесса Кеффенбрик-Ашераден – так звали аристократическую немецкую пару, которые – путешествуя по Иерусалиму – были настолько шокированы увиденным, что решили пожертвовать немалую сумму денег на строительство убежища для страдальцев. Баронесса Августа Кеффенбрик-Ашераден… портрет этой очаровательной женщины, с глубоким декольте, обнажающим прелестные полные плечи и с веером в руке, с тонкими и правильными чертами лица, сохранил облик этой благородной дамы для последующих поколений иерусалимцев. Именно она – а не турецкие губернаторы – полностью изменила жизнь этого, самого презренного и гонимого сорта иерусалимского люда. В 1865 году для них выстроили лепрозорий, который располагался у мусульманского кладбища в районе Мамилла. Сегодня на этом месте стоит дом, в котором находится американское консульство. Кроме этого, выстроили несколько домов у высохшего источника Эйн-Рогель в квартале Шилоах. Небольшой лепрозорий не мог вместить всех желающих, и по приказу губернатора Камиль Паши в 1874 году у греческой православной церкви выкупили участок земли для постройки большого лепрозория вдали от городских стен, сегодня это место находится в одном из центральных районов города, выросшего за полторы сотни лет до почти миллионного населения. В 1885 году заложили краеугольный камень здания, архитектором и проектировщиком которого выбрали известнейшего Конрада Шика, старательного немца-самоучку, превосходившего в мастерстве своем многих профессионалов своего времени. Славное получилось здание – массивная каменная громада посреди тенистого сада, службы, коровник и курятники, огороды – лепрозорий изначально должен был обеспечивать себя всем необходимым. Глубокий колодец во дворе достигал чистого водоносного слоя, обеспечивая питьевой водой не только больных и персонал, но и домашнюю птицу и скот. Несчастные больные, которые были еще в силах работать, занимались садоводством и ухаживали за домашними животными. Труд помогал им скрасить затворничество. Узнав, что для больных евреев в новом госпитале нет кошерной пищи (довольно понятно для больницы, на фасаде которой красуется надпись Jesus Hilfe – «Помощь Иисуса) богатые иерусалимские евреи закупали для этих больных кошерное продовольствие, и к ним приходили помолиться евреи когда не хватало людей до миньяна (десяти человек, необходимых для групповой молитвы). Кроме евреев, в больнице лечились, а, точнее, изолировались от общества и многочисленные прокаженные арабы, греки и другие национальности, которых безо всякого различия коснулась зловещая рука лепры.
Командовал всем этим домом для страдальцев главный врач больницы – араб-христианин Тауфик Ханаан. Про него стоит сказать несколько слов отдельно, потому что по своей ненависти к сионизму и евреям мало нашлось бы на территории Эрец Исраэль арабов. Нет, врачебные обязанности свои этот, еще при турецком правлении нанятый на службу, врач выполнял отлично. Мало того – он имел дружеские отношения со многими еврейскими врачами, например с Авраамом Тихо, но, когда вечер мягко закрашивал тушью светлые стены «Помощи Иисуса» и главврач снимал белый халат, его перо начинало писать уже не истории болезни, но труды по истории «палестинских арабов», главным из которых явился Conflict in the Land of Peace – «Конфликт на земле Мира», где доктор обвинял сионизм во всех мировых грехах и провозглашал тезис о «Палестине для арабов». В 1936 году, в августе месяце, наш эскулап выступил с резкими нападками на евреев перед комиссией Пиля, чья задача – раздел Эрец Исраэль между арабами и евреями – так и не была выполнена из-за яростного сопротивления арабских кругов. В своих нападках Тауфик Ханаан дошел до того, что обвинял Пинхаса Рутенберга, отца израильской электрической компании, человека, давшего тогдашней подмандатной Палестине электричество, в том, что, дескать, построенная им ГЭС на реке Иордан привела к созданию болот и повышению заболеваемости малярией среди арабов. После провозглашения Израиля Ханаан забрал из больницы всех больных-арабов и устроил им лепрозорий в Рамалле. Сам же он поселился на Масличной горе, находившейся тогда под иорданским контролем, строго настрого приказав своим детям ненавидеть все еврейское. Умер последовательный юдофоб в 1964 году, так и не дожив до объединения Иерусалима под еврейской властью. От него – кроме «Конфликта на земле Мира» – остались еще несколько трудов по «палестинскому» арабскому фольклору. А его дочери – уехавшие из Рамаллы в Европу – старались исполнить данное отцу обещание и не приезжать в Эрец-Исраэль до тех пор, пока она пребывает под пятой сионистов. Впрочем, младшая из них – Лейла – нарушила обещание, приехав в гости к своей еврейской подруге Рут Даян, жене самого Моше Даяна, ярой левой активистке.
В 1952 году госпиталь – уже под эгидой израильского министерства здравоохранения – назвали именем Хансена, ученого, открывшего в 1872 году бактерию, вызывавшую проказу. А вскоре неизлечимая болезнь потеряла свою страшную репутацию – выяснилось, что и от нее есть средства. В 60—70-ых годах были синтезированы антибиотики, уничтожавшие бактерию лепры. Поэтому контингент больных в госпитале Хансена начал редеть. К 2000 году там уже не осталось хронических больных, а лишь амбулаторное отделение. Лепрозорий потерял свою актуальность. В 2009 году его закрыли.
Сегодня прекрасное здание, одно из самых интересных и больших зданий эпохи конца турецкого владычества над Эрец-Исраэль, плод архитектурного гения Конрада Шика, отреставрировано. В нем работает филиал Академии искусств Бецалель, небольшая выставка и маленький но великолепно оформленный музей больницы – с восставленным интерьером конца XIX века и портретом красавицы-баронессы, щедрость которой спасла прокаженных Эрец-Исраэль, вне зависимости от их вероисповедания – от страшной и мучительной жизни в зловонных хижинах у Врат Сиона.
Борьба с безумием – женское дело
Конец XIX века ознаменовался в иерусалимской медицине некоторым прогрессом, который, тем не менее, был разительным только по сравнению с началом того же века. Если до 1844 года в городе не было ни одной амбулатории, и большинство больных и страждущих умирали, не увидев врача, то уже к 1890 году в Иерусалиме функционировали несколько больниц, как христианских при монастырях, так и еврейских, созданных на пожертвования богатых иудеев из-за рубежа.
Древний город, сосредоточие святых мест, всегда был очагом, притягивавшим к себе безумцев. И неважно, были ли эти безумцы вооружены и несли хоругви с изображениями святых, или просто шли босыми ногами долгие мили из Европы, чтобы поцеловать Гроб Господень, или Стену Плача. Религиозное помешательство – так называют психиатры эту болезнь. А в Иерусалиме ее сегодня именуют Иерусалимским психозом, потому что проявляется она именно на этом крохотном участке земли и имеет явно выраженные признаки мессианских откровений, якобы снизошедших к больному. Впрочем, природа Иерусалимского психоза, как и подобных ему явлений (Синдрома Стендаля и Парижского синдрома) весьма неоднозначна. В 90-ых годах над этой темой в иерусалимской больнице Кфар-Шауль много работал профессор Олег Григорьевич Виленский (1931—2010), отрицавший это заболевание как самостоятельное. Сегодня работы врачей Кальяна и Вистума подтверждают доводы Виленского. Но речь пойдет не об иерусалимском психозе как таковом, а просто о тех несчастных иерусалимских безумцах, которые в конце XIX века содержались в местной богадельне.
Вот как описывал это место Пинхас Граевский:
«Тесный и грязный дом сей в городе нашем называется богадельня, и живут в нем трое безумных женщин и двое стариков, страшное место… оно находится в одном из древних дворов Старого Города, и опекает этих несчастных святой человек рабби Шалом, опекает этих безумцев и неизлечимых, ходящих в лохмотьях. Черви, мухи и блохи пожирают их плоть. Страшная, воистину, их жизнь!» (перевод мой – Л.В)
Примерно то же описание богадельни приводит известный просветитель и общественный деятель Давид Елин. Его мы упомянули не зря – ведь именно в его доме, зимним вечером 28 декабря 1894 года собрались несколько человек, которым суждено будет открыть новую страницу в истории психиатрии в Земле Израиля. И – как это часто бывает у евреев – инициативу на себя взяла женщина. Супруга раввина Иехиэля Пинеса, Хая Ципа Пинес встала у истоков женского движения, названного «Эзрат Нашим». Используя обширные связи супруга с банковским домом Ротшильда, с поселенцами БИЛУ, с главврачом больницы «Бикур Холим» Моше Валахом, Хая собрала вокруг себя женщин, готовых оказывать больным народа Израиля посильную помощь. Изначально планировалось собирать деньги, одежду и еду для оказания поддержки роженицам и больным женщинам. В частности, в уставе движения были записаны следующие строки:
«В женщине заложены основы помощи нуждающимся и страждущим. Помочь роженице деньгами – это лишь частичная помощь. Ей нужно внимание – эта „цдака“ (милостыня) для души. Больные теряют не только здоровье – у них пропадает желание жить – а это хуже всего. Поэтому следует подкреплять больного действием и словом»
Кроме помощи роженицам, женщины «Эзрат Нашим» занялись помощью самым несчастным страдальцам города – тем самым сумасшедшим, которые содержались в богадельне. Они навели порядок и чистоту в запущенном и грязном дворе, занялись досугом больных. Новые веяния имели последствия – все больше и больше семей стали отдавать в чистую и аккуратную богадельню безумных членов своей семьи, содержавшихся ранее дома. «Больных вывели из тьмы в свет», – рассказывали иерусалимские газеты того времени, – «больным наняли врачей и медсестер, для присмотра за этими бедными душами».
Краткой характеристикой становления психиатрической больницы в городе Иерусалиме служит следующая фраза:
«Благодаря работе „Эзрат Нашим“ черная яма богадельни превратилась в достойную больницу, и лица больных стали человеческими».
С появлением большего количества больных, госпиталь для умалишенных начал кочевать с места на место – там, где находились более просторные помещения. Так он помещался одно время на улице А-Гай в Старом Городе. Барон Ротшильд лично оплачивал аренду помещений для психиатрической больницы, в которой одновременно содержали более 15 больных, и были больные приходящие.