Игнашка и Верлиока
Шрифт:
Дед легонько стукнул своей палкой по ножке гриба, та согнулась, шляпка с хрустом отвалилась.
– Видишь? Ножка внутри полая, оттого и непрочно гриб стоит и шляпку свою плохо держит. Теперь сюда смотри, – старик указал палкой под маленькую ёлочку, опустил фонарь, подсвечивая стройный подосиновик с оранжевой, как апельсин, шляпкой.
– Это подосиновик, – со знанием дела
– Да ты, я вижу, знаток, – похвалил дед, потрепав мальчика по волосам, а потом ударил по грибу палкой. Тот не пошатнулся. – Видишь, у этого гриба ножка цельная. Вот и нам, чтобы сильными стать, нужно внутри не пустоту иметь, как у мухомора. Чтобы внутренний стержень нас держал.
– А где его взять, дед Герман, – спросил Игнашка, вслед за стариком, подныривая под склонившийся над землёй чёрный ствол.
– Вырастить. Как этот самый гриб. Для начала научиться доводить начатое до конца. Вот ты из лодки вышел, а весло на землю бросил. Закончил дело? Нет.
У Игнашки загорелись уши. Он зажмурился раз, потом ещё.
«Как же так? Ну вот, невзлюбит дед Герман теперь».
Он оглянулся, а позади всё тьмой окутано, точно занавесом, и не видно, откуда пришёл. И тишь такая, что слышно, как ветерок на макушке волосы теребит. Ухнула сова откуда-то сверху, Игнашка чуть не подпрыгнул, заторопился догонять старика. Вскоре из-за пышных ёлок выглянул бревенчатый дом в два этажа с крыльцом. Когда Игнашка приблизился к крыльцу, занавеска на окошке первого этажа задёрнулась.
Старик распахнул перед Игнашкой дверь.
– Ну, входи, знакомиться будем.
Игнашка хотел спросить, с кем знакомиться, но это не понадобилось. Миновав тесные сени, он вошёл, повинуясь жесту Германа, в просторную комнату. Краем глаза успел заметить белую русскую печь, как в сказке, но внимание сразу же привлекла троица, что стояла посреди комнаты и с любопытством разглядывала Игнашку.
– Наш новый ученик Игнашка, прошу любить и жаловать, – сказал старик из-за плеча.
Впереди всех стоял смуглый мальчишка ростом Игнашке не выше подбородка, похожий на чёрного взъерошенного котёнка. Мальчишка сделал шаг навстречу, но его опередил самый высокий пацан лет тринадцати.
– Камыш, – сказал тот ломающимся голосом.
Игнашке сразу стало ясно, что его так прозвали за долговязую фигуру и копну волос цвета камыша.
– Семён Камышов, – продолжил парень. – Может, слыхал. И прадед, и дед, и отец у меня ведьмаки. И я скоро стану.
– Не, не слыхал, – ответил Игнашка.
– Пётр Зубов, – насупившись, сказал чёрненький мальчишка и протянул крохотную ладошку, однако руку пожал крепко.
– Да какой ещё Пётр? Петька Зуб и всё, – захохотал Камыш, а Пётр злобно стрельнул в его сторону чёрными блестящими глазами.
– Большой Мот, – сипло произнёс третий мальчишка. На фоне Камыша большим он казался разве что в ширину. Через кушак свесился обтянутый рубахой живот. – Матвей Большаков.
Игнашка протянул руку, и Большой Мот вяло её пожал.
На всех мальчишках были одинаковые серые рубашки без пуговиц, чёрные штаны и пёстрые кушаки. И никакой обуви.
– А теперь живо спать, сорванцы, – скомандовал из-за печи дед Герман. – До обеда валяться не рассчитывайте.
Мальчики попытались возмутиться, но старик на них цыкнул, и все поплелись к дальней стене.
Игнашка молча поднялся за ними по деревянной лестнице, ведущей к проёму в потолке, и очутился в менее просторной комнате без потолка. Стены заканчивались на уровне Игнашкиного роста и переходили в крышу. Вдоль стен стояли четыре деревянные кровати. Возле каждой – сундук размером с тумбочку.
– Твоё место, Игнашка, – сказал Камыш, указывая на ближайшую к лестнице кровать.
На сундуке возле кровати лежала серая рубашка, чёрные штаны и красный с пёстрым узором кушак.
Игнашка заметил, как трое новых друзей сняли кушаки и привязали к спинкам кроватей.
– Так надо, – сказал Большой Мот, увидев Игнашкино замешательство, – привязывай, если не хочешь, чтобы твоя душа ночью выбралась из тела и пошла творить злые дела.
Конец ознакомительного фрагмента.