Игнат, его милая родина (CИ)
Шрифт:
– - Что это, вечное эхо?
– - спросил Евгений, радуясь и протирая уши.
Внимательно присмотревшись, увидели, что рядом в мутной воде всплывала оглушённая рыба. Шевеля хвостом, жабрами, старалась себя оживить. Игнат, показывая на реку, заметил:
– - Сейчас, как эти рыбки, спасались бы на течении.
– - Удар как взрыв, -- удивился Евгений.
– - Помнишь, сколько снарядов на свалке, что на берегу Двины у фабрики разрядили?
– - сейчас по случаю, Игнат напомнил их суровое, ушедшее в историю послевоенное школьное время.
Глаза
– - Разве забудешь, как скобами от плотов переворачивали свалку горелого военного мусора над Двиной? Ничего не боялись.
– - Я старался искать не распакованные ящики снарядов, с ними безопасней работалось. Снаряды были в консервации -- совсем малые при обезвреживании потери. Правда, копать приходилось глубже, зато находились и наганы, -- Игнат до мелочей помнил случаи своих находок при раскопках.
– - Я тоже в те дни немало собрал меди, гильзы, целые снаряды попадались от тяжёлых орудий. На выручку от сдачи цветного металла купил тетрадей, чернил на школьный сезон себе и брату с сестрой, -- радовался Евгений выпавшей тогда на его долю удаче.
– - Мне и сейчас хочется взять лопату и раскопать свалку до основания. Мы перебирали только верхний слой земли. Когда я копал глубже, там военного "добра" было, сколько хочешь, всё осталось, засыпалось нами,-- сожалел Игнат, рассказывая о своих поисках медных запасов на склонах Западной Двины.
– - Нечего войну тревожить, пускай всё в земле сгниёт само. Теперь я даже за деньги не копался бы на свалке: один удар скобой по капсюлю снаряда -- и тебя нет, повезёт, если останешься жив. Помнишь случай Штительмана? Так это ему очень повезло.
Им вспомнилась солнечная летняя погода. Солнце сушит землю так, что Двина превратилась в мелководную речку, по которой мог пробираться среди отмелей только колёсный пароход "Колхозник". Своими лопастями он бил по воде, будто старался приподнять себя. А по берегу сновали в поисках случайных находок школьники, их вид рисовал озабоченных по жизни мальчишек. Руки в саже, лица в копоти выдавали неутомимых искателей.
Слова Евгения напомнили, сколько увечий принесла ребятам добыча меди среди военного мусора.
– - Этого я не забываю. Разорвался в руке запал от гранаты -- мальчишке раздробило пальцы. Хорошо, что "игрушку" он держал подальше от лица, -- сказал Игнат.
– - На такие мелочи тогда внимания никто не обращал. Было обычным.
– - Метка на всю жизнь. Инвалид то ли войны, то ли мирного времени. К кому нас таких нужно относить?
– - рассуждал Евгений.
И теперь, когда Игнат проезжает через Двину по новому мосту около той фабрики, его взгляд невольно ищет то место и уже не может от него оторваться. Тот случай и сейчас перед глазами в мельчайших подробностях.
Красивая диковина обрадовала мальчишку-школьника, у всех на виду проверил её на цветной металл обычным для них образом -- поцарапал, положил на битый обгоревший кирпич и ударил скобой. Взрыв и плач.
– - Немцы мальчишку не тронули, а после войны -- инвалид, -- прервав мысли, с сожалением проговорил Евгений.
Перед глазами Игната снова свалка и копающиеся в горелом мусоре мальчишки, перебирающие металлическими скобами каждую пядь над Двиной. Их было так много, что даже сейчас рябило в глазах. Была конкуренция, всегда хотелось, чтобы кто-то не пришёл, остальным досталась его доля. Игнат в воспоминаниях улыбался тому времени. Перед ним были "муравьи", поселившиеся на свалке, они неутомимо работали без отдыха с утра.
Картины прежних лет из памяти не уходили, уцепились крепко, обрастая всё новыми подробностями. С грустью напомнил:
– - Были мы, к сожалению или радости, малолетними "сапёрами", которым время "год за три" не отпустило, потом всеми позабылось.
– - Боевое траление на море и после войны считалось подвигом, -- с грустью заметил Евгений -- сожалел, что их тревожное детство и то время прошли для истории бесследно стороной.
– - Для нас в 45-ом году война не закончилась, -- напомнил Игнат особенность их необычного прошлого.
Хорошо помнилось, что для подростков тогда основательно прижилась как мера награды поговорка "Родина вас не забудет". Такой была плата за их добрые дела. Лишения, невзгоды тогда считались обычными -- подвиг совершался на фронтах -- тыл для победы в битвах не считался первой необходимостью. Эти традиции остались для их поколения в памяти навсегда.
– - Мы, проскочившие передовую не один раз, свой долг выполнили, выжили и выстояли. Упрекнуть нас не в чем -- твёрдо говорил Евгений, это были слова уже истории. Вспоминая отмену карточной системы, он напомнил:
– - Хлеба получали больше, с голоду не умирали.
– - А куда пропала коробка с запалами, которую ты отыскал среди ящиков снарядов?
– - спросил Игнат.
– - Шурик Масленников себе забрал, -- ответил товарищ.
– - Увидел, как я посвистываю в запал, схватил мою руку и попросил показать свисток.
– - И ты отдал?!
Евгений напомнил важный аргумент для необычного подарка:
– - Он сказал мне, что от такой забавы можно лишиться головы, а если повезёт, части лица. Подумав, коробку с запалами я отдал ему. Подальше от греха. Он же боксёр и старше нас, отказать ему не смог.
– - Тогда все жили одной семьёй, как родные братья, -- Игнат вспомнил то подающее надежды время.
Евгений тут же напомнил интересный период их времени -- суровый, но подаривший им будущее и все краски жизни:
– - Помню, что кругом всё кипело. Восстановление и строительство новых заводов и фабрик. Каждый год снижение цен. Мы нужны были грамотными, нас ожидала учёба и работа.
Это крушение земли у кручи было не единственным эпизодом, поразившим Игната своей непредсказуемой силой. Поэтому стихия всегда помнилась ему всемогущей.