Игнат, его милая родина (CИ)
Шрифт:
– - Он из этих мест?
– - Войну мы встречали с ним здесь вместе, -- ответил Игнат.
– - Интересная судьба. Это сколько нужно иметь в характере достоинств, чтобы в молодые годы почти без образования стать капитаном?!
– - Ёлкин удивлялся карьере смелого человека.
– - Волевой и сильный. Из Севастополя отправился на Камчатку. Был капитаном сейнера "Память Азова", -- вспоминая встречи, разговоры с братом, рассказывал Игнат что-то из его жизни.
Ёлкин гордился, что он тоже относится к числу родившихся в этих местах мужчин, о чём тут же
– - Ловит рыбу, как и мы, только мы здесь, а он в океане. Мы с ним коллеги по призванию.
– - Удача не обходила его как в море, так и на берегу. Помню очерки о нём, его фотографии в газете "Камчатская правда", -- неторопливо рассказывал Игнат.
– - Значит, качка его не донимала, -- высказал своё предположение Ёлкин.
– - В ураганный ветер, сильный шторм, когда команда страдала от морской болезни, лежала пластом по каютам на койках, он приносил к штурвалу из камбуза для себя пищу. Принимал тёплый из морской воды душ и заступал на свою бессрочную, пока не утихнет шторм, вахту. Всех отправлял отдыхать. Чем сильнее шторм, тем больше ел и чаще принимал душ. Жалел всех и не щадил себя, -- вспоминал Игнат брата и то, что помогало ему вынести все испытания на уровне физических возможностей.
– - Чувство ответственности и борьба со штормовым морем не подпускали к нему морскую болезнь даже в мыслях.
Ульянович представил жизнь парня в постоянном напряжении, заботах и труде. Вздыхая, с сочувствием заметил:
– - Человек без детства, дитя войны.
– - Были и у него детские шалости, но уже на другом уровне. Мог подойти на шхуне к эсминцу, пришвартоваться к нависшему высокому борту корабля и тихо, на глазах у вахтенного, срезать кранцы корабля, -- смеялся Игнат.
– - Я часто вспоминаю свои увольнения в Севастополе. Куда и к кому пойти в городе? Первая мысль: На корабль к брату. Вот там с его проказами и познакомился.
– - Неужели можно незаметно подойти и пришвартоваться к военному кораблю?
– - с недоверием переспросил Ёлкин.
– - По разнарядке каждый день шхуна в определённые часы к боевым кораблям привозила продукты, -- Игнат объяснил казавшийся странным случай.
– - Поэтому внимание к ней было обычным.
– - Как ты относился к таким "шалостям"?
– - интересовался Ульянович.
– - Ты же из военно-морского корпуса.
– - Я ему напомнил, что за такие проделки на корабле будут разборки: будут искать, кто прозевал и куда делся штатный корабельный реквизит.
Ёлкин надеялся услышать очередную занимательную историю, спросил:
– - Вернули же тихо, да так, что никто и не заметил? Иначе был бы скандал. Интересно, как можно тайно на газах у боцманской команды обратно вернуть, в полном смысле слова, подсунуть имущество?
– - Брат сказал, что на шхуне свои кранцы давно от частых швартовок к военным кораблям, от удара о корпус бортом износились. А на эскадре такого добра, вдобавок ещё и неучтённого хватает. Никто не обратит внимания. А за службу "спустя рукава" на эскадренном миноносце вахтенному матросу не помешает посидеть без берега. Такой был характер капитана, -- Игнат в нескольких ловах обрисовал отношения моряков в забавных обстоятельствах.
– - Потом, после таких проделок отправлялись на берег, как пираты посещали подвальчик, заведение для моряков?
– - воображение Ульяновича рисовало кортики, погоны, ордена, цыган с песнями. Так и не иначе он представлял развлечения бывалых моряков на берегу.
– - Он был трудяга. У него всегда были рабочие будни, в дни моих увольнений с ним ходили к хозяйственным пирсам, по севастопольскому рейду в бухты к кораблям. Иногда, для разнообразия, чтобы я не забыл азы рулевого, ставил меня у штурвала, а потом, показывая на след за кормой, смеялся и говорил: "Ты идёшь, как пишешь".
Ёлкин думал: "Что бы это значило?" Не найдя ответа, спросил:
– - Это хорошо?
– - Зигзаги всегда плохо, -- вспоминая разговор, улыбаясь, добавил словами брата: -- Море всегда рисует характеры. У одних твёрдый, волевой, у других пока только школярский.
– - А у меня?
– - спрашивал я.
– - Пока никакой, -- смеялся брат.
Ульянович был удивлён:
– - Чтобы выдержать такую нагрузку, нужна подготовка, постоянные тренировки. Где он брал на них силу и время?
– - Сама работа была постоянной тренировкой. Поэтому призовые места его не обходили, однажды я выступал за его корабль -- первое место.
– - Какой вид?
– - спросил Ёлкин.
– - Шлюпочные гонки, мы выступали без тренировки, командной подготовки, -- ответил Игнат.
– - Это традиция. А ещё что?
– - спросил Ёлкин, не ожидал услышать что-то ещё от постоянно занятых работой людей.
– - Бой на штыках, второе место по Севастополю, -- вспоминал Игнат схватки с профессионалами.
– - А почему не первое?
– - шутил Ёлкин, потому что в такую удачу верить всё равно, что в сказку.
– - Мой непосредственный командир очень просил проиграть ему поединок.
– - Такое и у вас бывает?
– - Такими у нас бывают только экземпляры, -- жестко заметил Игнат. Морские традиции исключали подлость и сделки с собственной совестью.
– - Братом тебе можно гордиться, -- проговорил Ульянович.
– - Когда мне идти дальше становится трудно и для этого нужна помощь, хотя бы отдых я вспоминаю его поступки. Они для меня яркие, все в солнце. Сразу становится легче идти, откуда-то появляется физическая сила, которая принимает на себя мои проблемы, -- восхищался Игнат братом.
– - Он женат? Если нет, такому человеку подругу мы всегда найдём.
– - О себе его жена всегда говорила гордо, себя считала частицей мужа: "Мы капитаны!" -- перед глазами образ жены брата, её гордая улыбка, задорные улыбающиеся глаза. После таких её слов трудно было не поверить, что это не она прокладывала путь кораблям.
– - А у меня за кормой ровная дорога! Не то что у некоторых на воде, а если и качает, то ради удовольствия, -- засмеялся Ёлкин.
– - Рискнём на Полуозерье?
– - под его хорошее настроение ещё раз предложил Игнат.