Игнатий Лойола. Его жизнь и общественная деятельность
Шрифт:
Второй класс, ученики или схоластики, мало чем отличается от первого; только научные занятия происходят в усиленной степени и дисциплина немного строже. Ученики готовятся к произнесению данных уже ими обетов в более торжественной обстановке; однако если принятая ими на себя задача окажется непосильною, то их также могут уволить из ордена. Нет возврата в мир из третьего класса, светских кандидатов, и параллельного с ним четвертого, духовных кандидатов. Эти два класса подвергаются испытаниям во всевозможного рода занятиях, конечно, сообразуясь со способностями каждого отдельного лица; не менее десяти лет испытаний, при расчете, чтобы испытуемый был не моложе полных 30 лет, дают право произнести свои обеты в торжественной обстановке, в присутствии высшего начальства. Во время испытаний кандидаты духовные могут быть, с разрешения властей, священниками, принимающими исповедь посторонних, миссионерами, пользующимися большой свободой действий, и начальниками иезуитских коллегий; светские кандидаты также, в случае надобности, могут исправлять более или менее ответственные должности, по указанию ближайшего своего начальника.
Произнеся торжественно обеты, кандидаты переходят в пятый класс, исповедников трех обетов, не подвергаемых уже испытаниям, а сознательно несущих свою службу на пользу и процветание ордена. В этот класс принимают на 33-м году
Кроме перечисленных шести классов, составляющих собственно орден, в распоряжении иезуитов были и есть так называемые “привлеченные”, или “светские” иезуиты. Эти лица, очень многочисленные, не принадлежат ни к одному из классов и, без всякой видимой связи с орденом, занимают в обществе самые разнообразные положения; тут есть чиновники, священники, военные, профессора, адвокаты, медики, юристы, кокотки, дипломаты, помещики, великосветские дамы, моряки, придворные, писари, модистки, газетные репортеры, нищие, полицейские чины, торговцы, художники, актрисы, литераторы и мастеровые. Большая часть из них воспитывалась в иезуитских учебных заведениях и сохранила связи с бывшими своими наставниками и воспитателями; другие привлечены прямо подкупом или же исполнением их домогательств различного рода, не достижимых обыкновенным путем. В большинстве случаев привлеченные так или иначе зависят от ордена, который ничем не связан с ними и всегда может отречься при промахе или скандалах с их стороны. Между тем польза от привлеченных очень велика и понятна.
Что касается внутреннего управления ордена, то во главе его стоит генерал, избираемый верховным советом или Конгрегацией пожизненно и утверждаемый папой; это утверждение обратилось впоследствии в пустую формальность. Все члены ордена повинуются генералу беспрекословно, слепо, не позволяя себе рассуждать; прием и удаление членов вполне зависит от него, он созывает верховный совет, председательствует в нем и пользуется двумя голосами. Ничто не может совершиться в ордене без ведома и согласия генерала, от которого зависят назначения на все должности; только его “ассистенты” и советник, или “адмонитор”, назначаются верховным советом после его избрания. Если генерал уезжает по важным делам из Рима или почему-нибудь не может исполнять своей должности, его замещает им же избранный генерал-викарий; перед смертью генерал назначает своего преемника, но если он не успеет этого сделать, то исповедники четырех обетов собираются и немедленно избирают генерала, чтобы орден ни секунды не оставался без главы. Избираемый не имеет даже права отказаться от ответственной должности. По идее Лойолы суммы, отпускаемые на содержание генерала, расходуются верховным советом, который имеет право, в случае растраты и явно соблазнительного образа жизни, немедленно сместить генерала. Деятельность главы ордена заключается в непрерывном руководстве и контроле всех действий членов, для чего он поддерживает постоянную переписку, причем каждый иезуит имеет право, по делам ордена, прямо адресоваться к генералу, единственной заботой которого должно быть развитие и процветание его всемирной монархии, его государства в государствах; он может обладать научным образованием, но важнее всего для него знание человеческих слабостей, неустанная деятельность, отважная решимость, мудрая осторожность и железная сила воли для достижения намеченной цели.
Ассистенты генерала составляют его тайный совет; это его министры; они являются, в числе пяти, представителями орденских провинций, по именам которых и называются. Они созданы не только для помощи генералу, но и для надзора за ним, поэтому ассистенты могут, в случае серьезной необходимости, созвать верховный совет помимо генерала, даже низложить последнего, заручившись письменным согласием провинций. Шестой член тайного совета, адмонитор, дает секретные советы “в почтительной форме” генералу, в случае его промахов во вред ордену, и также избирается верховным советом. Такая система шпионства по отношению к властелину ордена применяется последним ко всем подчиненным ему в ордене лицам, а при содействии всех членов и “привлеченных” – к заслуживающим внимания лицам вне ордена, почему генерал постоянно знает все, что делается на свете. Необходимо заметить при этом, что шпионство над поведением генерала мало опасно ему в силу его неограниченной власти; весь тайный совет находится прямо в его руках, он может его разогнать, арестовать, наказать, наконец генерал, в силу папской буллы 14 марта 1543 года, может самостоятельно изменить статьи устава и сделать из членов тайного совета прямых исполнителей своих распоряжений. Таким правом пользовались преемники, Лойолы, генералы Лайнес, Борджиа и Аквавива.
Вся иезуитская монархия, для удобства управления, разделяется на провинции, которых по смерти Лойолы уже было двенадцать. Во главе каждой провинции находится “провинциал”, или губернатор, заботящийся о процветании вверенной ему области и получающий приказания прямо от генерала; он назначает преподавателей для “послушников” и “учеников”, прокуроров, ведающих имущественными делами провинции, священнослужителей, светских префектов, научных префектов, санитарных префектов, исповедников, проповедников, совещательных членов, “регентов” или администраторов коллегий, профессоров и членов совета в коллегиях. Только назначение вице-провинциала, старшин домов “исповедников” и “послушников”, ректоров и канцлеров коллегий принадлежит генералу; иногда провинциал может и их назначать, но везде и всегда необходимо утверждение со стороны генерала. Чтобы последний лучше знал, на ком остановить свой выбор, провинциал через каждые три года посылает ему самый полный
Кроме шпионства тайного, но повсеместного, генерал посылает в провинции по временам “комиссаров” и визитаторов для ревизий, исправления нанесенного вреда, приема жалоб и подробного донесения о положении дел. Старшины и ректоры докладывают провинциалу письменно каждую неделю о своих делах, провинциал докладывает генералу ежемесячно, а в январе представляет годичный отчет. Раз в три года созывается провинциальная конгрегация из “исповедников” для обсуждения местных нужд и потребностей; особый депутат отвозит лично генералу полный журнал заседаний и докладывает словесно о том, что опасно доверить бумаге. Общеиезуитский официальный костюм напоминает васкона: сомбреро или шляпа с полями, старинный черный плащ и под ним черная сутана; в случае же надобности иезуит может явиться в омофоре епископа, мантии кардинала, мундире офицера, сюртуке частного лица и фраке светского щеголя. О наружности иезуита есть предписание Лойолы: “Голова слегка наклонена вперед, но не свешена вправо или влево; глаза опущены настолько, чтобы не смотреть на собеседника, а искоса следить за ним; хмуриться и морщить нос не следует, вообще сохранять невозмутимость, но при этом внешний вид иметь больше ласковый и довольный, чем печальный; не разевать рта и не поджимать губы; ходить по возможности всегда степенно”. Прежде чем установить это правило, Лойола долго обдумывал его, плакал и семь раз обращался с молитвою к Богу.
Глава VIII. Генерал Иньиго Лойола
Уступая “настояниям” своего духовника, священника Теодосио при церкви св. Петра монторийского, Лойола принял должность генерала ордена после третьей баллотировки и, чтобы публично показать пример смирения, первые дни исполнял должность кухонного мальчика. Затем он вернулся к своим обычным занятиям в созданной им школе, где обучал очень успешно мальчиков, несмотря на плохое знание итальянского и латинского языков. Бывший офицер приобрел такую славу своими педагогическими приемами, что даже богатые родители охотно помещали своих детей в его скромную школу. Кроме того, он почему-то полюбил евреев и ревностно старался обращать их в христианство; успех подтолкнул его идти дальше, и он нашел новую специальность: исправлять и обращать на путь истины падших женщин. Почти ежедневно он посещал площади, базары, рынки, дома терпимости и разные притоны вечного города; везде раздавалась его страстная, вдохновенная речь, и почти всегда ему удавалось увести раскаявшуюся в особо устроенный им приют, где он также поучал женщин христианским добродетелям и евангельским истинам. Вслед за тем Лойола создал второй приют, где находили убежище одинокие благородные девушки и молодые женщины, спасаясь от мирских соблазнов, а подчас и нищеты. Многие женщины из обоих приютов посвящали себя Богу, поступали в монастыри, принимали на себя обучение детей, и легко понять, как эти “привлеченные” ревностно служили целям ордена, поддержавшего их в тяжелую минуту. Только со вторым приютом случился скандал. Туда попала замужняя женщина, и ее родственники распустили по Риму слух, что она находится в любовной связи с Лойолой и некоторыми его друзьями; весь город заговорил об этом, и сконфуженный генерал вынужден был прибегнуть к декрету Павла III, чтобы разъяснить дело и успокоить общество.
Одновременно с этими делами Лойола составлял по-кастильски конституции, или устав своего ордена. Поклонники его уверяют, будто во всех, мало-мальски затруднительных вопросах генерал обращался за разъяснениями непосредственно к Богу, благодать которого видимо почивала на нем. Обыкновенно, как рассказывают, Лойола излагал сомнительный для него параграф на бумаге, которую помещал на престоле на все время обедни; если по окончании обедни текст оставался без изменения, то Лойола считал одобрение Бога несомненным. Рассматривая этот устав, составленный при божественном сотрудничестве, можно видеть, что главными консервативными тормозами, предохраняющими орден иезуитов от распада, были следующие пункты: система взаимного шпионства, доведенная до виртуозности; формальное запрещение членам ордена принимать должности и звания вне ордена; учреждение цензурной комиссии из трех делегатов, без одобрения которых ни один иезуит не смел напечатать что бы то ни было. Благодаря этим основным правилам орден иезуитов, несмотря на значительные промахи своих отдельных членов, имеет возможность существовать до настоящего времени, правда, не признаваемый многими de jure, но фактически пользующийся большими богатствами, властью, силой и несомненным влиянием.
Занимаясь всем вышесказанным, Лойола зорко следил за первыми шагами в свете своих сочленов, ободряя одних, сдерживая других, исправляя промахи третьих; главнейшая задача ордена преследовалась им неутомимо, и многие из его подчиненных действовали в этом отношении единодушно и с блестящим успехом. Желая поддержать доверие к себе, генерал повторил чудо 1537 года: проезжая с Виоле 29 августа 1541 года по мосту Сикста, он вдруг остановился и с молитвой объявил, что видел улетающую душу Кодюра, который умер в это время в Падуе. Видя рвение и усердие Лойолы в исполнении принятого им на себя обязательства бороться с врагами католической церкви и папского престола, Павел III обнародовал 14 марта 1543 года буллу “Injunctum nobis”, в которой разрешил ордену иметь неограниченное число членов и, кроме того, в знак полного своего доверия дал право генералу изменять статьи устава сообразно с обстоятельствами и требованиями времени, без ведома самого папы. В силу таких обширных полномочий Лойола сделал некоторые изменения во внутреннем устройстве ордена; до сих пор члены ордена делились на два класса: послушников и исповедников четырех обетов; находя это не соответствующим действительным потребностям растущего не по дням, а по часам ордена, Лойола ввел постепенно еще два класса, духовных и светских кандидатов. Эта реформа была одобрена новою буллой 5 июня 1546 года “Exponi nobis”. Затем для послушников Лойола сделал обязательным изучение его “Духовных упражнений”, написанных по-кастильски еще в Манресе. Когда враждующий с иезуитами архиепископ толедский Силичео запретил формально употребление этой книги, переполненной описаниями военных действий Иисуса Христа против сатаны, неугомонный генерал вызвал к себе наиболее образованных “кандидатов” и велел им сделать перевод по-латыни; лучшим переводом оказался труд француза Андре Фрюза. Его перевод напечатали и передали покровителю испанских иезуитов, герцогу Франциску Борджиа-Гандиа, а тот представил его Павлу III; папа рассмотрел и одобрил “Духовные упражнения”, о чем и заявил 31 июля 1548 года в булле “Approbario exercitiotum”, настоятельно рекомендуя их всем набожным людям и порицая сурово хулителей книги.