Игорь
Шрифт:
— Опасно нынче через лес ездить, говорят, пошаливает кто-то на дорогах.
— Вокруг леса объезжать, большой крюк будет, — пояснил Бакула. — Да и днём вряд ли разбойники отважатся напасть.
— Отважатся, не отважатся, а лучше объехать этот лес, — настаивал на своём Мамон. — Уж сколько обозов ограбили в этом лесу. Рассказывают, что их главарь и не человек вовсе. Следов никаких не оставляет. Одет весь в чёрное, а лицо у него из железа. А когда нападает на обоз, то всех убивает.
— Что же он по воздуху летает, что ли? — спросил с иронией в голосе Бакула. — Раз ты говоришь, что он не человек и не оставляет никаких следов.
— Почему по воздуху? — удивился Мамон. — Хотя, кто его знает, может, и по воздуху?
— Ну, раз есть конь, то и следы от него обязательно будут, — спокойно проговорил Бакула. — Значит, на снегу обязательно следы останутся. Вот мы и посмотрим, есть следы на лесной дороге или нет. По такому снегу невозможно не оставить следов.
Купец почесал затылок и произнёс:
— Ну, если так, то, пожалуй, можно и в лес ехать. Только ты там смотри повнимательнее, насчёт следов.
Обоз въехал в лес. Дорога была узкая, окружённая со всех сторон вековыми деревьями, кроны которых сплетались вверху друг с другом, образовывая купол. От этого на лесной дороге стоял полумрак даже днём. Дружинники двигались первыми, внимательно осматриваясь по сторонам, и прислушиваясь к разнообразным звукам. Но ничего подозрительного они не заметили. На снегу были только звериные следы, а из чащи доносился стук дятла. Хвост обоза заехал в лес. Телеги продвигались одна за другой, на расстоянии пяти шагов между ними. Купец Мамон ехал рядом с Бакулой и всё время вертел головой в разные стороны. Уже скрылся из виду въезд в лес, и весь караван оказался в окружении лесных исполинов.
— Ну, вот, видишь всё спокойно, — проговорил Бакула. — А ты боялся. И следов нет никаких, кроме звериных. Днём разбойники не нападают, что они ненормальные среди бела дня нападать?
В это время прозвучал крик сыча:
— Угу, угу.
— А, что это сыч днём кричит? — спросил, насторожившись Мамон.
И тут же послышался пронзительный свист. Кусты вокруг дороги зашевелились, из них выскочили вооружённые люди и бросились к обозу. В воздухе летели стрелы. Одна вонзилась в бок купцу. Мамон ойкнул и упал на снег. В один момент почти всех дружинников оказались из охраны обоза перебили. Купец почувствовал острую боль в боку. Он быстренько отполз к телегам, чтобы укрыться под одной из них. Разбойники набросились на возчиков, и принялись безжалостно их убивать. Мамон видел, как из лесу выехал всадник на буланом коне, одетый в чёрный плащ. Когда он повернулся, то купец смог разглядеть, как блеснуло на солнце его железное лицо. Всадник подъехал к оказывающему сопротивление дружиннику из охраны обоза и мечом ударил его по спине сзади. Воин взмахнул руками и упал на снег. Под ним растекалась лужа крови.
— Убивайте всех, — приказал чёрный всадник. — Никого в живых не оставляйте.
Спустя некоторое время все, кто, следовал в обозе, были уничтожены. Всадник подозвал к себе одного из разбойников и спросил:
— Всех убили? Проверь хорошенько, чтобы не осталось живых. Раненных добейте. Ищите мешки с деньгами. Они где-то на телегах должны быть. Потом забирайте обоз и двигайтесь в….
Чёрный всадник произнёс последние слова так тихо, что купец не смог расслышать их. Тем более что он старался даже не дышать, чтобы не было видно, что он жив.
— Вот мешки, — прокричал один разбойник, копаясь в телеге среди товаров.
Он подошёл к Чёрному всаднику и притянул по снегу два мешка с серебряными гривнами. Ноша была такая тяжёлая, что разбойник не мог сам их поднять. Затем вместе со своим товарищем он подал мешки, и Чёрный всадник прикрепил их на своём коне прямо перед собой, перекинув их через спину животного.
— Как ты довезешь их? — спросил разбойник, который нашёл мешки. — Они такие тяжеленные.
— Ничего довезу, — заверил Чёрный всадник. — Чем тяжелее мешки с деньгами, тем легче будет последующая жизнь.
Разбойники дружно засмеялись такой шутке.
— Все мёртвые, — доложил главный из бандитов. — Я сам проверил. Мы можем уходить. А ты нынче, куда поедешь?
— Я возвращаюсь в Киев, — проговорил чёрный всадник. — Я сообщу вам, когда будет следующий обоз.
— А с мёртвыми, что делать? — спросил разбойник, указывая рукой на убитых.
— Ничего не делать, — спокойно сказал чёрный всадник. — В лесу полно голодного зверья. Пусть сегодня попируют мертвечиной.
После этих слов он так засмеялся, что у купца, прятавшегося под телегой, даже дрожь пробежала по спине. Затем всадник выехал на дорогу, как раз рядом с той телегой, под которой лежал Мамон, и взглянул на купца. Мамону показалось, что это какой-то злой дух, который все ведает и знает наперёд, что будет. Купцу даже показалось, что его железное лицо скривилось от зловещей ухмылки. Чёрный всадник ударил коня плетью и помчался в направлении выезда из леса. Купец выбрал удобный момент и незаметно перебежал в кусты, расположенные возле самой дороги, и там затаился. Разбойники уселись на телеги. Главарь шайки выехал вперёд каравана и прокричал:
— Двинулись.
При этом он взмахнул рукой, указывая направление противоположное тому, которым прибыли в лес купец с обозом. Мамон дождался, пока караван удалится из виду, затем осторожно выбрался из кустов и зашагал по дороге в сторону Киева. И при первом же шаге, купец сразу почувствовал боль в левом боку. Мамон загнул левую руку назад, и начал ощупывать спину. Возле самой лопатки он наткнулся на что-то торчащее и болезненное. «Что это у меня там такое? — с удивлением подумал купец». Потом он крепко ухватился пальцами за это и резко потянул. Такое действие причинило ему сильную боль. Купец вскрикнул, и тут же сам зажал себе рот свободной правой рукой. Затем Мамон оглянулся, но никого в лесу и на дороге не было. Он посмотрел на левую руку и увидел, что там у него стрела. «Вот так дела, — удивился Мамон. — Это же надо такому случиться. В меня попала стрела, а я остался жив. Я полагаю, что это благодаря моим тучным размерам тела. Стрела не пробила меня насквозь, а застряла в моём жиру. А князь Олег ещё высмеивал меня за непомерно округлые формы тела. Интересно, что он бы теперь сказал?» И Мамон, оставив свои размышления, быстро зашагал по дороге. Когда лес закончился, купец остановился и осмотрелся по сторонам. Вокруг не было ни души. Солнце на небе перевалило далеко за середину своего дневного пути, и стало приближаться к горизонту. Впереди раскинулось широкое заснеженное поле. На дороге чётко виднелись следы копыт всадника, двигавшегося в сторону Киева. Остальные следы были от обоза, который прошёл здесь несколько часов назад.
«А вот и следы этого чудовищного всадника, — сообразил Мамон. — Кто бы он ни был, но покойный Бакула был прав, раз его конь оставляет следы от копыт на снегу, то вряд ли он какой-то там дух. Скорее всего, это человек. Правда лицо у него железное, да ещё и улыбается он им так ужасно, что аж жутко становится. Ну, да ладно, надо торопиться в Киев, а то скоро стемнеет. И уж тогда в степи мне не сдобровать. Волки меня точно съедят. Это тебе не разбойники, их не обманешь». Мамон торопливо засеменил своими короткими ножками с такой скоростью, что, глядя со стороны, казалось, будто он скользит по снегу.
37. Воля князя Игоря
К полудню в доме Новгородского воеводы Карагана собрался Совет Старейшин города. Этого потребовал, прибывший накануне в Новгород Великий Князь Игорь. Вместе с ним на Совет пришёл и его друг князь Братислав, который по велению Игоря приехал из города Чуд вместе со своей дружиной. Самый пожилой член Совета Старейшин боярин Кушка заговорил первым:
— Мы уважили тебя, князь Игорь, и собрались здесь, чтобы послушать, какая у тебя есть просьба к Новгороду?