Игра ангела
Шрифт:
— Как отсюда выйти?
— Если вы так торопитесь… Есть две возможности — уйти совсем или на время. Уйти совсем можно с крыши: один смелый прыжок, и вы навсегда освободитесь от мирского несовершенства. А временный выход вон там, в глубине, где бродит тот дурень, ушибленный на голову. С него спадают штаны, и он по-революционному приветствует все, что попадается навстречу. Но если вы пойдете тем путем, то рано или поздно вернетесь обратно.
Человек с газетой смотрел на меня приветливо тем просветленным взором, какой порой бывает у сумасшедших.
— Это вы меня обокрали?
— Обижаете. Когда вас принесли, вы уже
Я покинул лунатика с устаревшей газетой и прогрессивными взглядами и дальше бредить на лежаке. Голова все еще кружилась. Я мог пройти прямо не больше четырех шагов кряду, да и то с большим трудом, но все же с грехом пополам добрался до двери в боковой стене гигантского подвала. От порога дверки начинались ступени. Наверху лестницы как будто брезжил слабый свет. Я сделал четыре или пять шагов и ощутил струю свежего воздуха, поступавшего сквозь проем, открывавшийся за последней ступенькой. Я вышел на волю и понял наконец, куда меня занесло.
Я стоял на крыше водоотстойника, возвышавшегося над аллеей парка Сьюдадела. У моих ног лежал резервуар с водой. Солнце начинало спускаться по небосклону над городом, и вода, покрытая ряской, пошла волной, словно разлитое вино. Водосборник напоминал грубо сложенную крепость или тюрьму. Сооружение возвели, чтобы снабжать водой павильоны Всемирной выставки в 1888 году, однако со временем его чрево, походившее более всего на мирской собор, стало служить пристанищем нищим и умирающим, кому больше было негде преклонить голову с наступлением ночи или холодов. Большой резервуар с водой на асотее превратился в илистый и мутный пруд, необратимо мелевший, вытекая сквозь щели и трещины строения.
Вдруг я заметил фигуру человека, застывшего как статуя на краю асотеи. Он тотчас резко повернулся и посмотрел на меня, словно прикосновение моего взгляда его обожгло. Я еще чувствовал дурноту, но сквозь пелену, застилавшую глаза, мне почудилось, что незнакомец направился ко мне. Но двигался он чересчур стремительно, как будто при ходьбе совсем не ступал по земле, а перемещался скачками, слишком быстрыми, чтобы глаз мог их уловить. Против света было почти невозможно различить его черты, но я все же рассмотрел, что у кабальеро черные сверкающие глаза, казавшиеся огромными, непропорционально большими на лице. По мере того как он приближался, усиливалось впечатление, что его фигура увеличивается, вырастая. Меня охватил озноб при его приближении, и я отпрянул, не осознавая, что отступаю к краю резервуара. Земля ушла из-под ног, и я начал падать навзничь в грязную воду пруда, но незнакомец успел удержать меня за руку. Он бережно вытянул меня и препроводил на сушу. Я опустился на одну из скамеек, что стояли вокруг водохранилища, и перевел дух. Подняв голову, я наконец ясно разглядел своего спасителя. Глаза у него оказались нормального размера, рост примерно таким же, как у меня, он ходил и двигался, как обычный человек. Выражение лица незнакомца было приветливым и умиротворяющим.
— Спасибо, — сказал я.
— Вы хорошо себя чувствуете?
— Да. Немного голова закружилась.
Незнакомец сел рядом. Он был в темной тройке из дорогой ткани, лацкан пиджака оживляла маленькая серебряная брошка — ангел с распростертыми крыльями, почему-то хорошо мне знакомый. Меня вдруг осенило, что присутствие кабальеро в безупречной одежде на заброшенной асотее выглядит немного неуместным. Незнакомец, будто прочитав мои мысли, улыбнулся.
— Надеюсь, я не испугал вас, — промолвил он. — Полагаю, вы не рассчитывали застать кого-то здесь, наверху.
Я оторопело уставился на него и увидел свое отражение в его черных зрачках, расширившихся, словно чернильная клякса на бумаге.
— Можно узнать, что привело вас сюда?
— То же, что и вас: большие надежды.
— Андреас Корелли, — пробормотал я.
Его лицо просияло.
— Очень приятно встретиться наконец с вами лично, друг мой.
Он говорил с легким акцентом, происхождение которого я не смог определить. Инстинкт призывал меня встать и бежать с крыши со всех ног, пока незнакомец не успел сказать больше ни слова, но что-то в его интонации и выражении глаз располагало к спокойствию и внушало доверие. Я предпочел не задаваться вопросом, как он узнал, что меня можно застать в этом странном месте, тогда как я сам не подозревал, где нахожусь. Музыка его слов и свет глаз словно вернули мне силы. Я протянул руку, и он пожал ее. Его улыбка сулила потерянный рай.
— Думаю, мне следует поблагодарить вас за многочисленные знаки внимания, которые вы оказывали мне на протяжении многих лет, сеньор Корелли. Боюсь, я у вас в долгу.
— Нисколько. Это я в долгу перед вами, мой друг. К тому же мне полагается извиниться за то, что я навязываюсь вам таким образом, в неподходящем месте и в неудачный момент, но, признаюсь, я уже давно хотел поговорить с вами, и все не выпадало удобного случая.
— И чем же я могу быть вам полезен? — спросил я.
— Я хочу, чтобы вы работали на меня.
— Простите?
— Я хочу, чтобы вы писали для меня.
— Разумеется. Я забыл, что вы издатель.
Иностранец рассмеялся. Смех у него был беззаботный, точно у невинного ребенка, ни разу не разбившего ни одной тарелки.
— Лучший из всех. Издатель, какого вы ждали всю жизнь. Издатель, который подарит вам бессмертие.
Незнакомец протянул мне одну из своих визиток: точно такую же я нашел в своей руке, воспрянув от наваждения с Хлое, и хранил до сих пор.
Андреас Корелли
Книгоиздатель
Издательство «Люмьер»
Бульвар Сен-Жермен, 69. Париж
— Я весьма польщен, сеньор Корелли, но, к большому сожалению, не в состоянии принять предложение. У меня подписан контракт c…
— Барридо и Эскобильясом, я знаю. Не желая никого обидеть — сброд, с которым вам лучше не иметь никаких дел.
— Подобное мнение разделяют многие.
— Сеньорита Сагниер, например?
— Вы с ней знакомы?
— Понаслышке. Уважение и восхищение такой женщины очень трудно завоевать, не так ли? Неужели вы не хотите ради нее бросить эту парочку паразитов и быть верным самому себе?
— Все не так просто. Я связан условиями контракта, срок действия которого истекает лишь через шесть лет.
— Знаю, но о контракте вам не стоит беспокоиться. Мои адвокаты изучают проблему. Уверяю вас, что найдется немало формулировок, чтобы расторгнуть окончательно любые юридические обязательства, в случае если вы согласитесь принять предложение.
— И в чем конкретно состоит ваше предложение?
Корелли улыбнулся, лукаво и плутовато, как школьник, который выдает страшный секрет и наслаждается своей ролью.