Игра без правил: Игра без правил. Контрфевраль. Последний рывок
Шрифт:
Интересно, откуда протекло? Хотя помимо жандармов в расследовании должен был принимать участие Департамент полиции, скорее всего оттуда сквознячком тянет…
– Я полагаю, Николай Михайлович, что такое вполне могло иметь место. Потому что верю, что в стране еще остались люди, могущие встать на защиту и своего императора, и своей семьи… А еще могло случиться так, что руководители партии эсеров, тот же Борис Савинков, например, были сильно обижены на господина Гучкова за его пренебрежительное высказывание о том, что у них нет будущего. А посему решили показать свои возможности… А еще в тот вечер убиенного сопровождала некая дама, об этом писали в газетах. И у ревнивого супруга
– Денис Анатольевич, Николай Михайлович отнюдь не желает выступить в роли полицейского следователя или прокурора, – Батюшин, поддерживая разговор, продолжает втихаря работать «аналитиком». – Просто нам хотелось бы уяснить для себя…
– Николай Степанович, давайте пока оставим эту тему. Помянем великого борца за благо России и – бог с ним, поговорим о чем-нибудь более приятном. – То ли мне послышалось, то ли Потапов даже и не пытается скрыть циничную иронию. Какая там по счету уже? Пятая или шестая?.. Водка потихоньку делает своё дело, но заранее съеденные бутерброды с маслом, не считая ресторанной лососины, прочно держат оборону. Хотя подстраховаться не мешает… Ага, официанты притащили что-то, торжественно именуемое «Филе де беф с гарниром и соусом Шомпи». Пока они возятся с сервировкой, извиняюсь перед собутыльниками и беру курс в туалетную комнату. Где и употребляю пару пилюлек, сделанных «алхимиками» Павлова как раз для таких случаев, затем возвращаюсь к приятной компании…
– Денис Анатольевич, насколько я знаю, вы присутствовали при сдаче Ново-Георгиевска. – Вместе с очередной рюмкой беседа вливается в новое русло.
– Да, Николай Степанович, имел, так сказать, неудовольствие видеть всё своими глазами. – Насколько понимаю, господа генералы поменялись ролями, теперь Батюшин будет подкидывать вопросики, а Потапов – пытаться накачать бедного капитана разнообразными растворами этилового спирта. – Но появился там слишком поздно… Да и бесполезно было что-то предпринимать.
– Это почему же? – Генерал, без сомнения, прекрасно зная подробности, всё же пытается косить под дурачка. Ладно, подыграем немножко.
– Потому что начинать надо было бы с расстрела главного инженера, сделавшего всё, чтобы еще до осады планы крепости оказались у германцев. И мне лично было бы без разницы, предательство это или преступная халатность. Сам бы и пристрелил…
– А коменданта крепости – тоже? За бездарную организацию обороны? – Потапов опять глазками сверкает, надо постараться не переиграть и не выйти из роли слегка набравшегося головореза-фронтовика.
– Если бы это принесло пользу, то – да. Но крепость была обречена, можно было только потянуть время… Между прочим, со слов командира 249-го Дунайского полка полковника Асташева, среди остальных генералов были настроения арестовать Бобыря, но потом все сошлись во мнении, что уже слишком поздно, гарнизон морально разложен и подавлен, в плен солдаты сдаются чуть ли не тысячами и поделать ничего уже нельзя.
– Кстати, Денис Анатольевич, вы знаете, что вас прозвали «Смерть генералам»? – Батюшин мило улыбается, сообщая эту новость. – Из всех встреченных германских генералов в живых вы оставили только Гутьера, а вот весь штаб Войрша ничтоже сумняшеся отправили на тот свет. И Гинденбург с Людендорфом не избежали печальной участи.
– Что касается Барановичской операции, задача была поставлена – уничтожить штаб. Не взять в плен, не обезвредить, а уничтожить. Что и было
– Лукавите, Денис Анатольевич, ох, лукавите… – Потапов шутливо грозит пальцем. – Из донесений нашей агентуры доподлинно известно, что причиной смерти данных господ послужили не осколки снарядов, а винтовочные пули. И что кайзер Вильгельм, находившийся рядом, не получил ни царапины… Впрочем, нас в данном случае интересует только ваше желание «воздать каждому по заслугам его», невзирая на чины и должности. Единственное, что хотелось бы уточнить, считаете ли вы человека, поставившего свои личные интересы превыше интересов Отечества и наносящего ему вред в лихую военную годину, таким же врагом, как германские генералы… И готовы ли поступить с ним так, как он того, по вашему мнению, заслуживает? Ну, например, как тот же ново-георгиевский полковник-инженер?
– Ваше превосходительство, вам что, нужны кандидатуры для участия в таинственном заговоре с благородной целью спасти империю? Я – только за, но при обязательном условии, если требуемые действия не пойдут вразрез с присягой и Уложением о наказаниях уголовных. – Похоже, подобрались к главному вопросу, можно немного и обострить диалог.
– Денис Анатольевич, мы же договорились – без титулования! За этим столом сидят… пусть пока и не друзья, но единомышленники. – Батюшин укоризненным тоном пытается меня образумить. – Посмотрите, что сейчас творится за дверями этого кабинета! Пир во время чумы!..
– И хуже всего то, что эти люди всерьёз считают себя хозяевами положения, – Потапов не столь эмоционален. – Поскольку существующие законы бессильны против них… Более того, для вас, скорее всего, тоже не секрет, что они сами эти законы и пишут. Да, буду откровенен, я имею в виду пустобрёхов из Государственной Думы, которые, прикрываясь изящными словесами о благе Отечества, озабочены лишь набиванием своих карманов… Пойду еще дальше и скажу, что император Всероссийский тоже не в силах сделать что-либо путное. Когда генерал Маниковский был на докладе у царя, он попытался обратить высочайшее внимание на то, что цены на снаряды завышаются вдвое, втрое, даже впятеро. И что услышал в ответ?.. «Пусть, лишь бы не воровали!..» И это – самодержец?!..
– Ну, сейчас-то страной фактически правит регент, великий князь Михаил Александрович…
– Пока что он никак себя не проявил, разве что быстро и не слушая возражений Алексеева, своей властью развернул 2-й Гвардейский корпус к Барановичам во время прорыва. А внутри страны всё осталось как прежде. Если раньше многие дельцы и фабриканты готовы были чуть ли не ноги целовать Гришке Распутину, чтобы тот замолвил за них словечко перед императрицей, то сейчас они очень настойчиво ищут возможность пробиться в салон супруги великого князя Михаила, которая давно привыкла, что он исполняет любые ее прихоти…
Ну, то, что на этой почве между ними пробежала даже не кошка, а небольшое кошачье стадо, знают очень немногие. Михаил Александрович решительно не стал путать личное с государственным, что явно пришлось не по вкусу графине Брасовой, наверное, уже получившей определённые авансы, которые надо было отработать…
– Россия уподобилась кораблю, на котором во время шторма команда ринулась опустошать трюмы и провизионки, а капитана разбил паралич.
– Николай Михайлович, в целом я согласен с той картиной, которую вы так красочно нарисовали. Ответ на вопрос «Кто виноват?» мы нашли, осталось найти ответ на второй вопрос: «Что делать?»