Игра без правил: Игра без правил. Контрфевраль. Последний рывок
Шрифт:
Всё шло как и задумывалось, и даже когда этот капитанишка выскочил как чёртик из табакерки и Кириллу Иннокентьевичу пришлось претерпеть некоторые физические неудобства и немного отойти от первоначального плана, он не слишком огорчился. В его практике уже было несколько моментов, когда оппоненты точно так же горячились. Но ровно до того момента, пока не узнавали, чьи именно поручения он выполняет, а услышав магическое имя, сдувались, как лопнувшие мыльные пузыри, и победа всегда была на его стороне.
Но в этот раз такого не произошло. Кирилл
Однако Гуров отреагировал на новость совсем не так, как хотелось бы. Фамилия Гучкова не произвела на него абсолютно никакого впечатления. Он индифферентно предложил помолчать, обещая, что времени для подробного разговора впереди будет еще предостаточно, и заставил выпить таблетку люминала. Дальнейшее Кирилл Иннокентьевич помнил с трудом. Рано утром они сошли на какой-то станции и сели в две окрашенные в зелёный, защитный цвет пролётки, где ему тут же надели на голову плотный мешок и связали руки…
Размышления прервал невнятный шум снаружи и последовавший за ним скрежет ключа в замочной скважине. Свет керосиновой лампы после полной темноты показался ослепительно ярким, и Кирилл Иннокентьевич невольно прикрыл глаза рукой.
– Ну что ж, господин хороший, вы еще в поезде хотели побеседовать, теперь у меня есть немного свободного времени, – в комнатке раздается вежливо-насмешливый голос Гурова. – Так о чем вы хотели поболтать?
– Господин капитан! – Нервное напряжение Кирилла Иннокентьевича вылилось в истеричном крике. – Вы отдаёт себе отчёт?! По какому, чёрт возьми, праву вы со мной так обращаетесь?! В конце концов, это неслыханно! Это возмутительно!.. Это…
– Поберегите свой ораторский талант для другого случая, милейший, – в голосе капитана теперь слышится лязг металла. – Насчёт своих прав будете шуметь в другом месте и в другое время… Если, конечно, доживёте до этого момента.
Последние слова заставили Кирилла Иннокентьевича замолкнуть на полуслове. Точнее, даже не слова и даже не тон, которым они были произнесены, а взгляд, в котором светилась холодная ярость. Та, которая не затмевает разум, а наоборот, придаёт ему силы и решимость, делает мысли чёткими и ясными.
– Вы назвались моим близким Кириллом Иннокентьевичем, – Гуров продолжает говорить уже спокойным, размеренным тоном. – Мне всё равно, настоящее это имя или вымышленное. Для простоты я буду называть вас так. А говорить мы будем о другом. Точнее, я буду задавать вопросы, а вы – давать на них ясные и чёткие ответы.
– На что вы надеетесь, Денис Анатольевич? – К Кириллу Иннокентьевичу потихоньку стала возвращаться уверенность в себе. – Вы же понимаете, что меня будут искать. Очень тщательно и со всем рвением…
– Вы полагаете, что господин Гучков ночами спать не будет, гадая, куда же подевался его чиновник по особым поручениям?
– Да, он приложит все силы, чтобы найти меня… Честно говоря, я не понимаю, почему вы ему оппонируете? Еще год назад вы были одним из многих тысяч прапорщиков. Волею случая вам удалось вознестись довольно высоко, найти сильных покровителей. Почему бы не заиметь еще одного? Александр Иванович обладает очень большой властью и практически неограниченными возможностями. Вы не пожалеете.
– Оставим мои симпатии и антипатии в покое. Я знаю о данном господине много такого, что не заставит меня даже считать его приличным человеком… Чему вы удивляетесь? Он в открытую называет себя личным врагом государя, которому я присягал. Перефразирую старую восточную поговорку: «Враг моего сюзерена – мой враг». Он распространял неизвестно откуда взятые письма великих княжон к Распутину с целью дискредитации императорской семьи. А ведь великая княжна Ольга Николаевна является шефом моего батальона. Ну, и так далее…
Что же касается вас – не обольщайтесь. Гучкову вы безразличны. Он будет искать не вас, а информацию, чем закончилось его последнее поручение, и думать, всплывут ли тёмные делишки, которые вы проворачивали для него. Да и найти ему вас будет очень трудно… Можете считать, что вас уже не существует. Вы бесследно растворились на бескрайних просторах нашей великой империи. Великой в географическом смысле. Так что давайте, закончив сей беспредметный разговор, перейдём к более конкретным вопросам.
– Вы держите меня как узника, причём совершенно незаконно! И я отказываюсь отвечать на любые вопросы!
– Вы так ничего и не поняли, – в голосе капитана снова зазвучал металл. – У меня достаточно способов заставить вас говорить.
– Будете пытать беспомощного человека? – Кирилл Иннокентьевич всё же позволил себе рискнуть и добавить немного сарказма.
– Нет, никто не будет жечь вас калёным железом, бить кнутом, распинать на дыбе. – Гуров холодно и язвительно улыбнулся. – Я поступлю проще. Вас отведут в лес и привяжут на сутки к дереву… Раздетого… У вас будет время о многом поразмыслить, пока над телом будут издеваться комары и пробовать на зубок всякая лесная живность. Волков вроде рядом с городом не замечено, но за лис и других кусачих тварей не поручусь. Представьте, как они будут вами лакомиться, а вы не сможете даже закричать из-за кляпа… Через двадцать четыре часа я приду, и мы продолжим разговор. А если – нет, будут еще сутки на размышление.
С детства воспитывавшийся в столице, Кирилл Иннокентьевич знал о лесе и его обитателях только из рассказов бонны и гувернантки, поэтому после услышанного окончательно сломался, только на секунду представив себя в подобной обстановке и притом поняв по голосу, что Гуров вовсе не шутит и способен воплотить сказанное в жизнь.
– Итак, вижу, что мои доводы оказались убедительными. – От капитана не укрылась перемена в собеседнике. – Вопрос первый… Куда вы должны были отвезти мою супругу?