Игра без правил
Шрифт:
И тут у меня очень тихо пиликнул ПЦП, сигнализируя о том, что «радар» кого-то засек.
Я быстро взглянул на экран и успел заметить точку в десяти метрах справа от меня, затем точка погасла: Кольер проверяла, здесь ли я.
Макс, тоже услыхав сигнал, вопросительно посмотрел на меня.
– Вон там, десять метров, - шепнул я еще тише, чем пищал ПЦП. – Она вряд ли знает, что нас двое.
Он кивнул, снял ранец и принялся смещаться в сторону, а я подтянул рюкзак к себе и продел в лямки левую руку: сгодится в роли щита. Уф-ф, что-то мне страшно... Но если повезет – охотник провалится в ловушку, одна из которых примерно между нами.
Я просидел
Я поднимаю рюкзак к самым глазам: теперь это моя единственная защита. В принципе, можно стрелять, кусты пуле не помеха, но я не уверен, что это хорошая идея: в темноте видно плохо, местоположение врага я вижу только приблизительно, ну и снайпер из меня так себе. Охотник приближается ко мне, я уже держу его на прицеле, а он меня еще вроде бы не видит, он тоже знает, где я, лишь приблизительно…
И тут кусты всколыхнулись, неясная фигура попыталась развернуться на месте, но Шрайк, уже находясь позади, четким приемом ударил ребром стопы под колено. Одно мгновение – и охотник сам стал пойманной жертвой. Лежит лицом вниз, ему между лопаток упирается ствол дробовика.
– Ты оказался прав, - сказал Макс, - это Кольер… если только на Острове не появилась еще одна лучница.
Я встал, распрямив затекшие ноги, подошел ближе, наклонился, снял с головы охотницы самодельную маскировочную шапку и посветил в лицо фонариком на ПЦП. Скуластое лицо, черные волосы, выглядит чуть старше своих тридцати пяти лет – тюрьма и Остров повлияли. Олимпийская спортсменка, неизвестно за каким хреном связавшаяся с контрабандой наркотиков и попавшаяся в Сингапуре. А там за такое – смертная казнь без вариантов, очень тяжкое преступление, приравненное к убийству.
– Точно она. Bonjour, mademoiselle Anna, comment ca va?[1]
Кольер, тяжело и часто дыша, ничего не ответила. Понимает, что проиграла в игре, где ставка – жизнь.
– И что нам с ней делать? – задал риторический вопрос Макс.
– Надо было убить, а теперь рейтинга не видать. Такая вот странная эта Игра: за выстрел в спину из засады очки дают, а за убийство пленного – нет. Да еще и перки пропадут, если ее убить. – Я поднял с земли лук Кольер, снял со спины колчан и повертел в руках: - Макс, ты умеешь стрелять из лука?
– Нет.
– И я нет, - сказал я и бросил лук и колчан под куст у одной из ловушек.
– В общем, я оплошал, признаю, - сказал Шрайк.
– Старею, что поделать. Просто… я уже почти год на острове, тут напряг с тем, что немцы зовут вопросом номер один… Так-то ты прав, надо было сразу шею сломать, бой есть бой. Не сообразил, что потом с пленницей надо что-то делать. Есть идеи?
Я пожал плечами:
– Ну, на этом острове не действуют никакие законы. Ты можешь делать все, что хочешь, с кем хочешь… и в какой угодно позе. Дробовик-то у тебя.
Макс засопел.
– Да, и не смущайся особо, - ободрил я его.
– Она хотела тебя убить, это гораздо хуже, чем то, что ты хочешь сделать с ней, ага. Заодно я научу тебя зарабатывать рейтинг в больших объемах.
С этими словами я поднял взгляд вверх и посмотрел в объектив зависшего рядом дрона:
– Ну что, болельщики нашей мадемуазели Анны, что-то пошло не по плану, да?
Макс связал пленнице руки и поставил на ноги.
– Двигай.
Мы вернулись в убежище, теперь уже втроем, дрон полетел за нами. Ну еще бы, какой сейчас материал-то будет…
Пока
– Это чтоб у вас была хотя бы иллюзия уединения и дрон не пялился, - ухмыльнулся я. – Макс, ты, главное, следи, чтобы она руки не развязала и не давай ей кричать, если будет. Все, развлекайся, а я тут со зрителями побеседую.
Макс вместе с пленницей, которая продолжала хранить молчание ведомого на живодерню ягненка, скрылся за пологом, а я уселся на небольшой кусок пенечка, служившего Робинсону стульчиком, и сделал знак дрону.
– Оператор, камеру на меня, пожалуйста… Спасибо. Итак, дамы и господа, фанаты и фанатки нашей амазонки Анны Кольер… Должен вам сказать, что ваша любимица – человек, мягко говоря, нехороший. Вот капитан Робинсон, которого она убила выстрелом в спину не далее как вчера – совсем другое дело. Дарил людям радость - в смысле, возил контрабандой лемуров, а не наркотики, как Кольер. Признаюсь честно – я обожаю лемуров. Они такие миленькие, такие кавайные глазастые няшки… Капитан Робинсон привез радость многим людям – он был хорошим человеком. Что застрелил двух офицеров береговой охраны… Ну, идеальных людей на свете не бывает. Но Анна Кольер убила его вчера… вам на потеху. Про то, что она и нас убить пыталась, уже молчу. В общем, так, дамы и господа. Вы вознаградили вашу амазонку семью очками рейтинга за убийство Робинсона – значит, вас там не менее тысячи четырехсот сорока человек сидит у телевизоров. А скорее больше. Давайте, берите в руки ваши телефоны, планшеты, кредитные карточки и начинайте голосовать. Если нам с Максом придет не менее десяти голосов на двоих – мы отпустим вашу любимицу. Если нет – казню ее лично. Времени у вас – пока Макс там с ней занят. Кстати, лайфхак: если половина из вас проголосует за одного, половина за другого – получится больше очков, чем если все проголосуют только за меня. Бросьте монетку: если орел – голос за Макса, у него фамилия птичья. А если решка – тогда за меня. Так голоса распределятся равномерно. Ну а самые богатые, кто искренне переживает за мадемуазель Кольер, могут голосовать за обоих. Давайте, время не ждет. Жить вашей любимице или умереть – зависит от вас.
Все время, пока я толкал речь, из-за полога за моей спиной доносилось сопение Макса. Кольер сохраняла молчание – то ли шок, то ли страх, то ли благоразумие. Ладно, пока есть время – можно чего-нибудь сообразить на ужин.
Я развел маленький огонь в миниатюрном очажке: благо, у Робинсона под рукой были заготовлены наломанные сухие ветки в качестве дровишек. На огонь поставил жестяную кружку из хозяйства покойного капитана, отыскал в его припасах несколько пакетиков чая. Сахара нет – ну, что поделать. Так, галеты есть, сушеные фрукты есть, сушеное мясо есть. Поглядим, как тут жить по-робинсоновски.
Некоторое время спустя Макс выбрался из-под навеса, заправляя рубашку в штаны.
– Я все, - сказал он, - твоя очередь.
Я покачал головой:
– Пас. Старовата она для меня, и не в моем вкусе. Но в следующий раз, когда встретим кого-то моложе – я буду первым в очереди.
– Справедливо… Так что?
В вопросе Макса я уловил некоторое беспокойство: его напрягает, что сейчас придется принимать тяжелое решение. Порядочные люди дичают и звереют дольше непорядочных, но обычно это все равно случается, если только порядочность не угробит досрочно. Макс Вогель за почти год в условиях, не способствующих сохранению человечности, всю ее еще не растерял.