Игра без Правил
Шрифт:
— Ты, наверное, проделал долгий путь, — сказал Анри.
Тахукар громогласно рассмеялся, маркиз оторопел, втянул голову в плечи. В груди забухало часто-часто, ему показалось, что в горах обрушилась лавина, и громадные валуны с треском сыплются на голову.
Солнечный свет пробежал по громадным ровным зубам воина, белизна как зеркало засверкала яркими сполохами, Анри почудилось, что во рту незнакомца пляшут языки пламени.
— Я не устал, — сказал он гулким басом, — но я удивлен.
— Чем же? — спросила хитро Ситара.
— Тем, что
Анри понял, что поступил опрометчиво, в животе напряглось, между лопатками пробежала холодная струйка пота. На этот раз он не дрогнул лицом, однако от темных глаз мавра не спрячешься, будто глядит в самое сердце.
— Ты не воин, — сказал он разочарованно. — Шаман ошибся. Ни один бог не сделает из тебя великого воина. Из нее да, — Тахукар покосился на Ситару, — но не из тебя.
Анри спросил невольно:
— Почему же?
Вождь горько улыбнулся.
— Потому что воин — не знает страха. А его сердце — чисто.
— Я это слышал, когда-то — буркнул Анри, нахмурил брови. В голове зашумела кровь, щеки залило румянцем. Кем бы ни был этот черный великан, а страх обходил его стороной. Маркизу стало стыдно за прорвавшуюся слабость.
Тахукар не сводил с него глаз, продолжал разглядывать пытливо, с живейшим интересом, как будто глядел на диковинного зверя из далеких земель.
— Анри, — сказал он почти по-дружески, — люди, которые верят в богов, но не верят в себя — глупцы. И таких — большинство. Есть и другие… Те кто верит в себя, но не верит в богов. Такие до поры много могут, но много страдают и теряют ум. Есть и те, кто не верит ни в себя, ни в богов. Это живые трупы, страх пожирает их изнутри, как червь. Любой может помереть прямо сегодня, но только тот по настоящему жил, кто глядел судьбе в глаза без страха. Такой, если выживет, может изменить многое. Ты слишком слаб чтобы быть великим воином, твои дух и ум — как ветерок.
Анри сокрушенно покачал головой, отвел в сторону тяжелый взгляд. В черепе все громче шумит кровь, лицо уже красное как раскаленный таз для углей, даже уши горят!
— И что мне делать?
— Откуда мне знать? — рассмеялся в ответ Тахукар, обнажил громадные зубы — этого не знает никто, кроме тебя самого. — Ты должен понять, кто ты есть, и тогда увидишь путь, которым идти. А я пришел сюда сражаться, а не учить тебя жизни.
Анри ответил вяло:
— Ты не знаешь, я не знаю, Ситара не знает? Кто же тогда? Не могу же я просто ждать, когда меня зарубит какой-нибудь горбун, или застрелит прихвостень жены. Не могу же я прятаться и прятаться, бежать и скрываться всю жизнь.
— Нет, не можешь, — ответил вождь серьезно. — Тебя настигнут и убьют. Я бы убил. Жизнь нельзя усложнять, иначе теряется правда. Ты или бежишь или дерешься. Ты или охотник или жертва. Третьего нет. Но только глупец сражается с тем, что неведомо, и там, где не подготовился.
Анри, посмотрел на Ситару, та словно воды в рот набрала, спросил неуверенным голосом:
— Значит, я буду драться. Нескольких уже на тот свет отправил, может и дальше судьба мне улыбнется…
За широченной спиной вождя, простиралось чистое и прозрачное как стекло небо, казалось, громадный мавр завис в воздухе на звериной шкуре, как колдун из сказаний на волшебном ковре-самолете. Игривый горный ветер развевал густые и толстые волосы вождя, так напоминающие конскую гриву. Сверху донесся тоскливый крик, Анри поднял взгляд, над головой кружились все те же серые птицы.
— Сражаться надо уметь, — сказал Тахукар настойчиво. — Размахивать оружием, пускай и умело, не значит, что умеешь сражаться. Многие их тех, кто держит в руках острую сталь, даже не задумывались о том, что такое бой!
Анри хмурил брови, морщил лоб, каждое слово стегало, как плеть по обнаженной спине.
— И что это значит? — буркнул он хмуро. Вождь в ответ обнажил крупные зубы, громко расхохотался.
— Это значит!… Значит, что если ты не думаешь головой, а взялся за оружие, то наверняка уже проиграл. Когда ты сражаешься с врагом, то должен знать кто перед тобой, что или кто движет им, какая сила движет и покровительствует ему. А драться как сумасшедший зверь, лишь ради крови — это недостойно человека.
Анри спросил вяло:
— А что достойно?
— Сложно сказать, — ответил Тахукар. — Жизнь всегда намного сложнее и одновременно проще слов. Слова — лишь пыль у подножия гор. Скажу что недостойно — не достойно плыть по течению, не искать своих слабостей, не бороться с собой. Только тот, кто победил слабости в себе — непобедим для врага. Потому что настоящий враг изучает тебя, он знает тебя лучше, чем любой друг.
— Чем больше ты говоришь, тем меньше я понимаю, — сказал маркиз, устало обхватил руками голову.
— Потому что слова бесполезны, если за ними нет опыта — ответил вождь твердо. — Хочешь, расскажу о воине, которому суждено было стать самым великим на белом свете?.. Который прожил тысячу лет, создал величайшую страну и даже боги приходили к нему за советом?
— Да, — кивнул Анри.
— Тогда слушай, у матери было два сына, два брата близнеца. Оба росли сильными мужчинами, умело владели оружием, никогда не обижали слабых, не нападали первыми, но и в обиду себя не давали. Однажды братья шли домой, была ночь, а на дороге по какой шли, сидел нищий. Старый такой путник.
Тахукар умолк, взглянул на Анри пристально, тот спросил жадно:
— Что было дальше?
— Старик сказал им: Я ваша смерть. Один из вас сегодня уйдет со мной в мир мертвых. Вы одинаковы, как две капли воды, а потому мне все равно кто. А второй, который останется, тому быть величайшим из воинов, и править этими землями тысячу лет. Знаешь, как они поступили?
— Нет, — покачал головой маркиз, — как?
— Братья очень любили друг друга и не могли решить, кто из них должен погибнуть. Каждый предлагал себя. Так сильна была их любовь. Тогда смерть плюнула, и забрала их обоих.