Игра богов. Древний клан
Шрифт:
— Не беспокойся. Я не дам тебя и Каску в обиду и никакая гроза не сможет вам навредить, — тихонько прошептал я.
Сопротивляться больше не было сил. Левзея манила меня к себе, как ночной светильник заблудившегося мотылька. Она была здесь, рядом, в моих медвежьих объятьях. Я утопал в её встревоженных карих глазах.
«Сейчас или никогда, Стас! Решайся. Лучше момента не будет. Сейчас!» — подумал я и медленно потянулся к её губам.
Пропали звуки, исчезли несметные нелепые мысли. Только наше сердцебиение, идущее в унисон. Нежные
«Вредная лучница по имени Левзея. Я кажется влюбился в тебя», — заключил я не отрываясь от её сладких уст.
Охотница так же жадно впилась в мои губы. Каска, обделённый вниманием хозяйки, решил прервать наше воркование. Тёплое дыхание любопытной кошачьей морды остановилось в паре сантиметров от моей щеки. Пантера пустила в ход свой шершавый язык, начиная облизывать, то меня, то Левзею, вызвав тем самым заразительный смех охотницы и разорвав наш поцелуй.
— Каска! Щекотно же! Прекрати! — весело закричала лучница уже совсем не обращая внимание на яркие громыхания и оторвавшись от меня начала отталкивать пантеру.
Как же мне было приятно видеть такую Левзею. Милую и смеющуюся. Я тоже присоединился к охотнице и начал отталкивать пантеру. Мне хотелось продолжить то, на чём мы закончили с ней.
Каска не понимая, что с ним не собирались сейчас играть, в низком прыжке повалил меня на лопатки и уселся сверху. Он медленно начал водить хвостом, ожидая какой-то моей реакции. А какая может быть реакция, когда на тебе сидит ониксовая пантера весом килограмм под сто двадцать?
— Левзея, помоги! Мне тяжело дышать! Убери его прошу! — кое как выкрикнул я.
В ответ послышался звонкий женский смех.
— Сейчас, подожди, — она приподнялась и подозвала питомца, — Каска, иди ко мне моя радость, мой мальчик, мой самый сильный защитник.
— Я бы на вашем месте не ерундой маялся, а покрепче держался за плот. Впереди каскад небольших водопадов, — послышался низкий бас Гроннигаха.
Намертво уцепившись одной рукой за обвязки из какой-то высушенной лозы, которыми были обмотаны бревна плота, а другой за трёхгранную поперечину, скрепляющую весь каркас воедино, перевёл взгляд на Левзею. Охотница уселась рядом с тяжёлым ящиком, прибитым к полу и придерживая пантеру, зажмурилась.
— Держись! — вскрикнул дварф и плот стремительно потащило вниз.
Судно в сильном ударе рассекло бурный поток воды, окатив образовавшейся речной волной меня, Каску и охотницу. Все четыре рейки, державшие навес, тут же треснули и слетели с петель, пустив единственную защиту от дождя в одиночное плавание.
— А-ха-ха-ха! — прорвался заливистый смех дварфа.
Я протёр глаза и посмотрел вперёд, где через
— Ещё один! Держитесь крепче! — протянул низкорослый капитан корабля.
— Ю-ю-х-у-у! — крикнул я, напрягая руки и готовясь к очередному аттракциону.
Даже представить не мог, что сплав по такой бурной реке приносит столько непередаваемого удовольствия.
На этот раз плот приземлился не под таким резким углом, но это не помешало ему снова облить нас прохладной водой. Левзея жутко возмущалась, направляя весь свой негатив в сторону Гроннигаха, но дварф её не слышал или не слушал. С застывшей на лице улыбкой приключений, он вёл нас к следующему водяному перепаду.
«Прыгнуть с парашютом, с самолёта… Говорили они. Вот куда надо было сходить, а не эти вечные разговоры и сборы о том, чего никогда не произойдёт», — вспомнил я один из субботних вечеров в компании друзей, когда мы сотый раз все дружно решили записаться на прыжок с парашютом.
Левзея смотрела на меня как на умалишённого. Ей казались непонятны мои эмоции и детская радость от происходящего. Но больше всех недовольным был Каска. После каждого спуска с водопада ему приходилось вытряхивать из себя всю воду, что так легко впитывала его кошачья шерсть.
Суетливое течение пыталось то развернуть наш корабль, то насадить его прямо на рифы, лишь невероятные штурманские навыки Гроннигаха спасали от неминуемой катастрофы. Дварф держал рулевое весло со всей силой и каждый раз умудрялся обходить особо опасные речные участки.
— Последний! — с задором крикнул дварф.
Уже в привычном нам движении судно плюхнулось на нижний водяной ярус, а затем проворно устремилось по прямой. Больше ничего не мешало ему и все рельефные неровности остались позади.
Отцепившись от плота я приподнялся и огляделся. Фонаря рудокопа, что некогда бережно прикрепил дварф к носу корабля, на месте не было. Левзея испуганно посмотрела на небо.
— Не беспокойся, — произнёс я, подходя ближе к ней, — она скоро закончится.
— В твоём мире тоже есть эта страшная магия? — тихо спросила она, удостоверившись, что Гроннигах нас не слышит.
— Я же говорил, в моём мире нет магии, а то что ты сейчас видишь и слышишь — природное явление. Так происходит, когда выполняются несколько условий. Как квест.
Назло моим словам, гроза бушевала долго, по меньшей мере минут сорок. И оборвалась она так же разом, как и началась. Сняв с себя все мокрые вещи, принялся их отжимать. Гроннигах, закрепив бабайку по моей методике, присоединился ко мне. Охотница переоделась в единственную сухую одежду, которая у неё была.
Яркий наряд Левзеи сразу выделил её из общей пасмурной картины и приковал наши с дварфом взгляды.
— Разрази меня гром, Левзея, не думал что ты носишь платья. Обычно все члены воровского клана носят лёгкие тканевые обноски. Неужто Нибул изменил себе и заставил вас носить такое?