Игра богов. Древний клан
Шрифт:
— Огонь тебе в бороду! Чем это так разит, Стас? — возмутился дварф.
Я понюхал рукава своей робы под презрительным взглядом Гроннигаха.
— По ходу это от меня. Я тут разжился ингредиентами для травничества и немного замарал мантию.
— Ей богу, Стас, смой эту дрянь, воняешь как кантальское дерьмо. Весь аппетит перебьёшь!
— Гроннигах прав. От тебя неприятно пахнет, — послышался голос Левзеи
Скривив физиономию и не ставь пререкаться, направился в сторону речки. И что это ещё за: «От тебя неприятно пахнет»? Я скинул робу и пошмыгал носом возле подмышек.
— Вроде нормально всё. Может они подшучивают?
Хотя, желание поплавать в
Течение воды не позволяло далеко отплывать от берега, поэтому, стараясь не терять под ногами дно, немного поплескался вблизи, а потом достал мантию и начал застирывать пахучие места. Вся процедура заняла от силы минут десять. После чего выбрался на берег и окутанный мурашками, побежал к разгоревшемуся костру.
— Я следующая, — заметив мокрого меня, сказала Левзея и удалилась вместе с Каской.
Подойдя ближе к огню, соорудил каркас из палок и повесил на него мокрую одежду. Затем залил в котёл воды из бурдюка и приступил к нарезке овощей.
— Добротный шрам, — уважительно протянул Гроннигах, устраиваясь на спальнике, — это болотные ведьмы постарались? Эх, меня не хватало, мы бы в раз с ними расправились.
— Шрам? Какой шрам? — искренне удивился я.
— Тот что на спине, — спокойно ответил Гроннигах.
Я резко начал ощупывать спину руками, пока не наткнулся на заметный рубец, идущий по диагонали почти по всему позвоночнику.
— Капец! А почему не зажило?
— Что за капец? Это ругательство такое?
Теперь уже настала очередь дварфа удивляться.
— Да вроде бы. Упоминалось как оно в тех рукописях, что я когда-то находил, — соврал я,
— Очень печально, что тебе не удалось их сохранить, — пробурчал дварф.
Гроннигах не знал моей тайны. И пока лучше бы всё так и оставалось. Достаточно того, что Левзея в курсе всей моей истории. Ведь бездействие Астрального Стража ещё ничего не означало. Такое могущественное существо могло просто не придавать значения тем маленьким переменам, которые я вносил в Авриет. В конце концов, я же не планировал провести здесь техногенную революцию. Да и моих знаний вряд ли бы на это хватило. А вот открыть свой театр вполне себе. Хотелось бы конечно явить миру кино, но кто его знает, когда здесь родится первый Томас Эдисон[5] или Луи Люмьер[6]?
— Гронн, — отвлёк я дварфа, — если переродиться шрам исчезнет?
— С чего это ты так решил? Тебе надо было сразу погибать в момент получения такой раны. Теперь он на всю жизнь.
— Что значит на всю жизнь? Не пугай меня, Гронн! — взволновался я, не переставая щупать боевую отметину.
— Я и не запугиваю, а говорю как есть. Когда наносится несмертельный урон, его след остаётся на теле и не важно, переродился ты потом или восстановился. Обелиск полностью излечивает только те раны, которые несопоставимы с жизнью или в скором времени, приводящие к этому печальному исходу.
Я тут же взглянул на своё предплечье, где меня укусила морковь-переросток. Увиденные рубцы от укуса зубов пустили холодок по моей невысохшей коже.
— Как же так? — недоумённо произнёс я. — Получается, если у меня будет много здоровья и я во время схватки лишусь руки, то останусь без неё навсегда?
— Всё верно и не только без руки, — шутливо произнёс дварф, — бывали случаи когда…
— Секундочку! — никак не успокаивался я. — По-твоему в мире магии нельзя восстановиться полностью?
— Я этого не утверждал. Способы есть и
— Всё равно не поверю, что в Авриет нет способа вылечить тело от следов битвы.
Дварф задумался, а затем прервал тишину спокойным голосом.
— Хм. Знаешь, Стас. Припоминается мне одна старая легенда о человеке по имени Вер. Родился он в бедной семье и слыл очень добрым и трудолюбивым малым. Боги одарили его незаурядной красотой и недюжинной силой. Девицы засматривались, а мужчины тихо завидовали. Повзрослев, Вер стал опытным охотником и отличным воином. Как-то раз в Варсаге проводился турнир для бесклассовых.
— Это про который ты упоминал раньше?
— Верно. Только в те времена проводились сражения один на один на большой арене. Наградой служило десять золотых. Вер мечтал победить в турнире, чтобы его заметили сильнейшие кланы. Много желающих прибыло в людскую столицу. Состязание разбили на три дня, в каждый из которых билась своя группа участвующих. В первый день битвы, противники Вера валились один за другим. Зоркий глаз лучника, с лёгкостью находил брешь в броне противника, а огромная сила, заставляла стрелы пролетать насквозь. В конце третьего дня на арене остался единственный воин. Подняв руку, держащую лук, Вер приветствовал буйные овации зрителей арены. На вручение награды его пригласили во дворец. В большом тронном зале юношу встречали предводители разных гильдий и как раз тогда, он увидел её. Галдерия. Чистокровная эльфийка, принадлежащая к знати, гильдии Золотых Лепестков. Эльфийки, знаешь, всегда красивы и милы на лицо, но весьма высокомерны.
— Поверю на слово, — сказал я, продолжая слушать рассказ и проверяя кончик висящей робы на сухость.
— Но в тот день высокомерию не было места, Галдерия очаровалась внешностью человека, что сразу заметил её отец и глава гильдии Галерен. Вер обомлел, впервые увидев настоящую эльфийку, сердце его отдалось приятным теплом. Она не была похожа на привычных ему деревенских девиц. Сам того не понимая он влюбился в неё, навечно выбив образ благородной эльфийки в своём сознании. Хоть Вер и стал победителем турнира и был приглашён со всеми почестями на королевский пир, это не приближало его к элите. Куда ему, человек безвестного рода, без особенного статуса, не мог претендовать на руку дочери главы гильдии Золотых Лепестков. Множество раз он пытался попасть в Фелдур, чтобы просить руки и сердца Галдерии. Но её отец пресекал все попытки юного выскочки.
— Вот же вредный эльф, — выругался я.
— Дело не в этом, Стас. Каждая раса по-своему уникальна. Когда эльфы сталкиваются с проявлением превосходства, они начинает либо это ненавидеть, либо безумно жаждать. Галерен возненавидел Вера, а с Галдерией произошло второе. Она грезила мыслями о человеке. Отец, смотря на стенания дочери, решил покончить с этим. Он отправился в деревню, где проживал юноша и встретившись с ним, пообещал, что не будет против союза между его дочерью и охотником, только при одном условии. За фелдурским лесом, тянулась дикая непроходимая чаща и если верить старым приданиям, то где-то глубоко внутри росло редкое растение, способное даровать великую силу тому, кто вкусит его плоды. Вер должен был найти и принести эльфу волшебный фрукт. Путь в чащу окружал колючий зачарованным терновник и чтобы не умереть от многочисленных порезов, Галерен вручил лучнику эликсир, дающий невосприимчивость к урону.