Игра чувств
Шрифт:
Клиона вздохнула.
— Мне кажется, что он оставил мне слишком много. Ни одному человеку не нужно столько денег.
— Глупости, дорогая. У женщины никогда не может быть слишком много денег, — с уверенностью заявила леди Арнфилд.
— Вы так думаете? — пробормотала Клиона, обращаясь как бы к самой себе. — Я не уверена.
— Что ж, очевидно, прошлый опыт оказался для тебя неудачным, но не все мужчины — охотники за приданым. Ты наверняка встретила молодых людей, которые тебе понравились. Удалось ли кому-нибудь из них затронуть твои
Клиона кивнула.
— Немножко, — сказала она с озорной улыбкой. — Ровно настолько, чтобы пофлиртовать вечер и забыть о нем.
— Значит, ты не… влюблена?
— Ни капельки. Разве это не печально? Казалось бы, к этому времени я должна была бы уже сдать свои позиции, но нет. Иногда я чувствую, что жду чего-то.
— Чего?
— Точно не знаю. Просто «чего-то». «Чего-то особенного». Это все, что я знаю.
Клиона оборвала неустанное хождение по комнате и остановилась у окна, из которого открывался прекрасный вид.
— Тетушка Марта, что это?
— Где, моя дорогая?
— За деревьями. Похож на сказочный замок, весь в башнях и шпилях, словно парящий среди облаков.
— Да, он прекрасен, верно? Это фамильный замок Хартли, резиденция графа Хартли. Они с твоим дядей и большие друзья, и непримиримые соперники, потому что только у графа конюшня лучше нашей.
Клиона, незаурядная наездница, захлопала в ладоши от удовольствия.
— Мне не терпится с ним познакомиться!
— Познакомишься, и очень скоро. А пока что пора одеваться к обеду. Твой дядя с минуты на минуту вернется домой. Он должен был встретить тебя, но ему пришлось уехать на важную встречу. У лорда-наместника много обязанностей.
— Конечно. Ах, как хочется снова повидаться с дядей Кентоном! Но что же мне надеть к обеду?
Леди приятно провели полчаса, остановив, наконец, свой выбор на платье из голубого атласа и газа, которое восхитительно подчеркивало цвет глаз Клионы.
Затем леди Арнфилд удалилась в собственную комнату, а Сара, горничная Клионы, принялась носить воду для ванны. Смыть дорожную пыль было блаженством. После этого девушка надела платье и села перед зеркалом, чтобы Сара уложила ей волосы.
Когда туалет был закончен, леди Арнфилд не оказалось поблизости, и, будучи независимой девушкой, Клиона выскользнула в коридор и спустилась по парадной лестнице в гостиную. Створки французских дверей стояли распахнутыми, а за ними открывался огромный ухоженный сад, утопающий в цветах и кустарниках.
Внимание Клионы привлек маленький озорной спаниель. Он выпустил из зубов мячик и теперь с надеждой поглядывал на девушку.
— Ах ты, мой хороший! — воскликнула Клиона. — Конечно же, я с тобой поиграю.
В следующую секунду она уже переступила порог и заскользила по ступенькам, ведущим к газону; схватила мячик и бросила его как можно дальше. Спаниель залаял от удовольствия и пустился за ним. Клиона, смеясь, побежала следом.
ГЛАВА ВТОРАЯ
Замок Хартли находился во владении рода Хартли на протяжении шести веков. Из простых баронов они возвысились до виконтов, а потом и до графов.
В течение всего этого времени Хартли приумножали свои богатства благодаря дружбе с любым монархом, какой бы ни оказывался на троне.
Замок разрастался, «залечивал» сквозные щели, становился более комфортабельным и роскошным. Специальные апартаменты всегда готовы были принять даже королевскую особу, и всего два года назад своим присутствием замок почтил принц Уэльский.
Мать Чарльза жила в апартаментах восточного крыла, и путь туда пролегал через огромную картинную галерею, вмещавшую портреты почти всех членов семей двенадцати поколений.
Чарльз задержался здесь на мгновение, чтобы рассмотреть некоторые картины, поскольку замечания кузена об истории рода оживили кое-что в памяти.
Вот портрет деда, девятого графа, когда он только получил титул. Это снова он, год спустя, с молодой женой. Далее портрет девятой графини с новорожденными сыновьями-близнецами на руках — Саймоном и Артуром.
Самих близнецов изображали несколько картин: они были похожими как две капли воды и выглядели невероятно мило. Саймон и Артур в пять лет с одинаковыми ангельскими личиками; в десять — по-прежнему красивые, однако Артур уже начал посматривать хмуро, чего не под силу было скрыть даже самому тактичному художнику.
К тому времени Артур услышал историю о перепутанных младенцах и ухватился за нее, убежденный, что именно он, а не его брат является истинным наследником. Родители отметали это как детскую фантазию, убеждая себя, что мальчик перерастет напасть. Но он не перерос.
Братья женились в одном и том же году, и их сыновья, Чарльз и Джон, родились с разницей всего в несколько месяцев. Поскольку оба походили на своих отцов, получилось, что они тоже выглядели как близнецы, и двойные портреты начали писать снова. Чарльз и Джон, юные и очаровательные — в шесть лет, Чарльз и Джон — в седлах… В те годы они были близкими друзьями, пока Джон не заразился навязчивой идеей отца.
А потом Саймон внезапно умер от воспаления легких, оставив скорбящую вдову и шестнадцатилетнего сына Чарльза, отныне наследного графа.
Чарльз ясно помнил день похорон отца, когда он стоял у могилы, глотая слезы и держа мать за руку. Рядом был дед, суровый, сдерживающий боль, которую принесла ему смерть сына. По другую сторону могилы стоял Артур, с ног до головы одетый в черное, как и полагалось человеку, который только что потерял брата-близнеца. Чарльз вгляделся в его лицо, так душераздирающе похожее на лицо покойника. Быть может, он искал утешения в этом сходстве. Если так, то напрасно. Дядя ответил ему взглядом, полным свирепой враждебности, настолько мощной, что убитый горем мальчик инстинктивно отвернулся.