Игра, или Невероятные приключения Пети Огонькова на Земле и на Марсе

Карлов Борис

— Это чего? — спросил Потапов, прикрывая себя простыней. — Почему меня сюда? Авария?..

Никто не отвечал.

Михал Михалыч ощупал низ живота.

— Аппендицит?.. Нет, это было давно, в детстве. Ага! Теперь вспомнил: меня вчера радикулит прострелил. Потом еще внутри заболело… сердце. Неужели инфаркт пережил?

Ему никто не отвечал.

Потапов погладил себя по голове.

— А это что такое? Зачем голову обрили! Неужели вши завелись?..

Первой сумела сделать что-то разумное молоденькая ассистентка хирурга: она быстро смочила спиртом кусок ваты и стерла очерченную фломастером линию

предполагаемого надпила потаповского черепа.

— Михал Михалыч, — выговорил наконец академик, сделав шумное глотательное движение и облизав сухие губы, — как вы себя чувствуете?

— Теперь хорошо, слава Богу, теперь просто замечательно. Это знаете, такое ощущение, как будто занозу вытащили, большу-ую такую, из всего организма. Невероятное облегчение, просто петь хочется.

И Потапов действительно запел во весь голос «Из-за острова на стрежень». Затем отбил ладонями по голым коленкам чечетку и соскочил на пол.

Белые халаты посторонились столь пугливо, что на пол загремели приготовленные для операции инструменты.

Академик Штакеншнейдер-Вано приблизился к Потапову и взял его за пульс:

— Вы позволите? Хм… Отличный пульс. Михал Михалыч, позвольте мы вас доставим в палату и осмотрим. Ваш случай из ряда вон выходящий, совершенно непостижимый случай во врачебной практике. Мы просто обязаны созвать по этому поводу большой консилиум.

— Надо так надо, — бодро, по-военному согласился Потапов. — Порядок должен быть везде и во всем. Только пижаму дайте и тапочки, — он конфузливо улыбнулся, — неудобно как-то перед сестричками….

В больницу прибыли поднятые прямо из постелей профессора и академики. Осмотры, записи, непрерывная видеосъемка, возбужденные разговоры на непонятном врачебном языке продолжались до самого утра. Потапов безропотно выполнял все, что от него требовали.

Наконец его оставили в покое, и он задремал. А поскольку в течении последних суток он спал или находился в бессознательном состоянии почти непрерывно, то уже через пару часов проснулся, чувствуя очень хороший аппетит. Он потребовал завтрак и, проглотив его, потребовал другой, а затем и третий. Наконец, выпив большую чашку кофе со сливками, он удовлетворенно вытянулся на койке и уставился через окно в небо, любуясь рассвеченными утренним солнцем барашками облаков. Одновременно он стал вспоминать свои служебные дела, прерванные внезапной болезнью.

Но, не успел он хорошенько сосредоточиться, как в коридоре послышался шум, многочисленные шаги и знакомый властный голос:

— Ничего, ничего, доктор, теперь его можно и потревожить.

До самой палаты дежурный врач слабо протестовал, но его решительно оттеснили, двери распахнулись, и на пороге возникла плотная фигура губернатора.

Потапов вскочил с кровати, бросился навстречу, и приятели радостно обнялись.

— Здоров?

— Здоров!

Оглядевшись, Потапов обнаружил, что его палата полна народу. Не считая губернатора, здесь находились лейтенант Яблочкин, курсант Мушкина, дочка губернатора, Славик Подберезкин и Маринка Корзинкина, а также нянечка, дежурный врач и академик Штакеншнейдер-Вано.

— Яблочкин! — сказал Потапов. — Мне надо с вами срочно поговорить.

Яблочкин с готовностью козырнул.

— И с вами, товарищ Мушкина, соответственно.

Мушкина скромно

приложила руку к пилотке.

— Вы еще не сдали в Секретный отдел спецкомбинезоны?..

Губернатор присел на койку рядом с Потаповым и снисходительно похлопал его ладошкой по колену.

10

Начало возмездия. — Стигматы на теле дьявола. — Где Петя Огоньков?

Этой же ночью, ближе к утру, почувствовал себя плохо самозванный начальник Управления Авраам Люцеферович Мракобесов. Сначала, когда он еще укладывался спать в боковой комнатке своего нового кабинета, то ощутил какое-то нехорошее, смутное предчувствие. Но поскольку день был сегодня особенно трудный, Мракобесов от предчувствия отмахнулся — мало ли теперь людей, которые точат на него зуб… Он страшно хотел спать и с урчанием завернулся в байковое одеяло.

Не прошло и часа, как там, внизу, он короновал на царствование своего маленького фантомного двойника, и отныне цепочка кажущимися случайными событий будет стремительно сплетаться в замысловатую, жестокую и кровопролитную связь, которая непременно, подобно самонаводящейся ракете, приведет его к цели.

Мракобесов закрыл глаза и представил облик своей новой Империи.

Несомненно это будет абсолютная монархия с мощной структурой тайной полиции. Больше театрализации. Опереточные мундиры, кружева, треуголки, плюмажи на улицах и — пара зорких глаз в каждом подвальном окошке, крошечный микрофончик и объективчик в каждом кабинете, в каждом туалете, в каждой квартире. Малейшее неповиновение или высказывание крамолы даже в семейном кругу — бесшумный выстрел парализующим дротиком и пытки, пытки, пытки в специально оборудованном подвале ближайшего полицейского участка.

Столица — в Санкт-Петербурге (никаких дурацких святых, город будет называться Невгород); его личная резиденция — в Зимнем дворце. Двадцати, нет! тридцатиметровый памятник императору Мракобесову Первому на тридцати, нет! пятидесятиметровом постаменте — на Знаменской площади у Московского вокзала.

Высокопоставленных заговорщиков он будет допрашивать лично. Одного-двух в неделю, этим не следует злоупотреблять, это слишком возбуждает, но впоследствии истощает… Но, черт побери, как же сильно это возбуждает, доводит до оргазма… Нет, нет, сам он не прикоснется к инструментам, он будет только смотреть. Сначала палач возьмет острейшее стальное шило и медленно, плавно покручивая, введет его между третьим и четвертым позвонком. Но только чуть-чуть, не до конца, лишь только сделав намек на увертюру к предстоящей симфонии звуков и ощущений. Насладившись первыми криками и рыданиями, он прикажет отложить шило и взять маленькие маникюрные ножнички…

Но в это мгновение Мракобесов вдруг сам почувствовал резкую боль в плече.

Мечтательная улыбка мгновенно слетела с его лица, глаза широко раскрылись. Он вскрикнул, сел на кровати и включил лампу. С правой стороны исподней рубахи темнело и расплывалось пятно крови.

Мракобесов дернул рубаху, но разорвать ее не хватило сил. Лихорадочно разгрыз ворот зубами и снова рванул.

Обнажилось белое округлое плечо с рыхлой кожей и ранка, сочащаяся кровью.

— Что это! — в панике забормотал Мракобесов. — Что! Что такое!..