Игра королей
Шрифт:
— Я так и думала, — сказала Сибилла. — А куда он повез перчатку?
Ювелир метнул взгляд на леди Калтер и решил, что лучше всего выложить правду.
— В Перт.
— Ах, Ричард! — воскликнула крайне расстроенная Сибилла. Она снова подняла взор на Пэти. — Там и сделали эту перчатку?
Он кивнул, подумал и выпалил:
— Никто его там и пальцем не тронет, ваша милость, это я вам обещаю. Джеми Во — парень нескладный, но зла он еще никому не причинил. Выпьете чего-нибудь? — добавил Пэти без всякого перехода.
— Нет, мне нужно возвращаться. — Вставая, леди Калтер склонилась посмотреть на золотой самородок, лежавший на наковальне в облачке сверкающей пыли. Она поднесла руду к глазам, чтобы рассмотреть получше. — Красивая была перчатка. То бледно-желтое золото из Кроуфордмуира, не правда ли? У вас его много идет, Пэти?
— Что? — переспросил Лиддел и рассеянно ухмыльнулся. — Это хороший самородок. Настоящее золото.
— Я говорила не о самородке, — заявила Сибилла. — Какие сейчас налоги на шотландское золото, Пэти? Высокие? И разве все наше золото не должно идти на монетный двор?
— Шотландское золото? — повторил ювелир и покачал седой головой. — Неплохое. Но мягковатое. И многие предпочитают более яркое нашему светлому. Чего бы вы ни пожелали — приходите ко мне, и я покажу вам настоящее золото — хоть короны для ангелов из него выковывай.
— Ну, это будет нечто новенькое, — язвительно сказала Сибилла, — обычно вы куете не короны, а кроны, и не для ангелов, а для Пэти Лиддела. Вы противный, безухий старик, и я не знаю, зачем прихожу к вам.
— Не знаете? — В голосе Пэти слышалось неприкрытое удивление. — Тогда я вам скажу: чтобы заключить хорошую сделку. И вы можете не сомневаться: то, что делает Пэти, никогда не пойдет во вред Кроуфордам.
— Тогда я вам советую, — объявила Сибилла, направляясь к двери, — держаться подальше от моей невестки. Иначе то, во что впутался нынче Пэти Лиддел, накличет, неприятности на Пэти Лиддела. — И леди Калтер отправилась домой.
Рождество, несмотря на отсутствие лорда Калтера, песенным звоном вошло в Стерлинг.
Это Рождество было на французский лад — разгульное и удалое. Генрих Французский осмелел настолько, что прислал к берегам Шотландии небольшой флот, привезший для вдовствующей королевы деньги — и французских военных советников, которым поручено было руководить ее действиями и обеспечить оборону крепостей. Военные советники, надушенные и разодетые в белый шелк, танцевали легко, как носимые ветром облачка, и говорили в Совете о сундуках денег и высадке крупных французских отрядов, которая произойдет, едва только улучшится погода. Члены правительства облегченно вздохнули, внимательно рассмотрели покрой костюмов из белого шелка, выкинули в окно латы и завопили истошно, призывая своих лакеев.
Двор танцевал. Двор играл в буйные игры и гадал, кто скрывается за той или иной маской. Из картонных облаков, подвешенных к потолку, сыпались духи любви — они хихикали и пели манящими голосами, немного чересчур пронзительными. Гостям предлагалось сорок два различных блюда, и даже пудинги разваливались на части и превращались на глазах у изумленной публики в дымящихся херувимов. Двор веселился вовсю.
Сибилла, оживленная, непринужденная, чувствовала себя при дворе как дома и даже находила время присматривать за своим небольшим стадом. Она наблюдала, как Агнес Херрис, которой застенчивость была к лицу, танцует по приказу правителя с его сыном. Кристиан, которая не танцевала в больших собраниях, оказалась в компании Тома Эрскина. Мариотта, которой следовало поберечься, танцевала вовсю. Леди Сибилла про себя прочитала робкую молитву за здоровье будущего наследника Калтеров и снова бросила взгляд на Агнес.
И увидела, как в отдалении появилась высокая, сутуловатая фигура; как Агнес Херрис остановилась в нерешительности, а потом исчезла на винтовой лестнице, ведущей на крышу. Высокий человек последовал за ней.
Сибилла подошла к Кристиан и села.
— Возьми меня за руку и поговори со мной, — попросила Сибилла. — Я чувствую — что-то интересное происходит наверху, и мне немного не по себе.
Кристиан признательно улыбнулась Сибилле.
— Все будет хорошо, — сказала она.
Высокий человек был одет в костюм голубого шелка. Агнес, наблюдавшая, как он поднимается следом за ней на башню, отметила его легкую походку и длинные волосы, которые трепал ветерок. Он подошел ближе, и девушка увидела желтые ястребиные глаза с черными зрачками.
— Леди Херрис? — спросил он и, когда та кивнула головой, неожиданно улыбнулся. — Вы такая маленькая. У меня есть кое-что для вас, миледи. Но так невозможно разговаривать — нужно сначала сравняться в росте, если вы позволите.
Она не успела возразить, как незнакомец поднял ее за талию и легко перенес на широкий парапет. Агнес опустилась с легким стуком, подумала, выдержат ли перила, но тут же оправила юбки и снова заглянула незнакомцу в глаза. Глаза были желтые-прежелтые, но в них светилось чувство. Молодой человек взял Агнес за руку и что-то вложил в нее.
— Это из Трива, — сказал он.
Агнес опустила глаза. У нее на ладони, потемневшая от растаявшего снега, но еще теплая и свежая, лежала алая роза. Она вскрикнула от неожиданности, а потом слова, сказанные незнакомцем, дошли до нее.
— Из Трива? — повторила она.
— От Джека Максвелла. С почтительной любовью. Вы разочарованы, леди Херрис? — спросил Хозяин Максвелла.
Она отрицательно покачала головой.
— Я думаю, — ответила Агнес с детской прямотой, — вы так же красивы, как и ваши письма, сэр.
Спустя долгое время после того, как крыша опустела, раздался стук копыт, возвестивший о прибытии в Касл-Уинд одинокого гостя. Капитан стражи мгновенно пропустил его внутрь, и лорд Калтер, покрытый дорожной грязью, спешился и прошел во двор.
Ричард прибыл прямо из Перта и привез отчет местного мэра об английском налете на аббатство Балмерино. Ричард вручил этот документ офицеру королевы, поскольку сам в таком виде не мог просить аудиенцию. По той же причине он попросил привести во дворец свою жену.
Направляясь по подвесному мосту из зала для приемов во дворец, Мариотта почувствовала облегчение. По крайней мере на сей раз поиски Ричарда никому не принесли вреда. Мариотта шла во дворец, готовая при определенных условиях на уступки. Ричард поднялся ей навстречу с выражением, в котором Сибилла увидела бы вину и раскаяние. Но в конечном счете Мариотта выглядела сердитой, а у Ричарда было деревянное лицо, и никто из них не решился на откровенность.
И все потому, что Ричард сделал ошибку, пытаясь объяснить свое отсутствие сражением под стенами Перта. Мариотта молча выслушала его, а потом ледяным голосом спросила, что ему удалось разузнать про перчатку. Рассказ Ричарда не вызвал особого сочувствия. В холодном свете рассудка история о протрезвлении Джеми Во чрезвычайно походила на пьяную выходку. Ричард вынужден был без обиняков признать, что вся его поездка была погоней за ветром в поле, искусно подстроенной Лаймондом. Ричард еще раз извинился за свое отсутствие и сказал, что как ему ни жаль, но придется отправиться в Богл-Хаус и переодеться.