Игра Лазаря
Шрифт:
Яника была мрачнее тучи. Она подчёркнуто не смотрела на Лазаря, давая понять, что своим взглядом может обидеть его, но не хочет этого делать.
Такое поведение казалось Лазарю нелогичным. Раз она понимает в глубине инсона, что всё прошло, как должно, то почему тогда дуется? А если не дуется, то почему боится поднять глаза? Ответ пришёл сам собой: конечно, она не одобряет заключительную часть ресторанной пьесы, в которую её забыли посвятить точно так же, как Дару.
– Прискорбно, но факт, – согласился Лазарь. – Умар обожествил тебя настолько, что ты для него теперь, как понюшка для кокаинщика. Физической
Он всё-таки добился своего: Яника обожгла его ледяным, как фреон, взглядом. Теперь ясно, что её так коробит. Как и положено тонко организованным натурам, её беспокоит не безнравственная составляющая его действий, а его безнравственное отношение к собственным действиям.
Дара долго взвешивала в голове – спросить или нет – и не выдержала:
– И как она… э-э, поживает? – поинтересовалась она таким тоном, словно с её последнего визита в инсон Хеспия могла измениться в худшую сторону. А может, надеялась, что сама изменилась в лучшую?
– Отвечу на вопрос, который сквозит у тебя между слов, – отозвался Лазарь. – Не люблю обижать друзей, но по сравнению с Хеспией ты по-прежнему похожа на удивительный говорящий гибрид шимпанзе и пуделя.
Марсен затрясся от хохота. Сенсор, весь вечер пасмурный, как Петербург девять месяцев в году, обнажил зубы в улыбке. Реакцию Яники Лазарь предпочёл игнорировать.
На лице Дары крупным шрифтом изобразилось: «ничего другого я не ожидала», что являлось, конечно, абсолютным лицемерием. Люди, которые ничего не ждут, ни о чём и не спрашивают.
– Представляю, на кого тогда похож я, – угрюмо буркнул Сенс.
– О, – сказал Марс, – это ваще песня!
Далее последовал краткий пересказ событий инсона, дополненный замечаниями Марса, отчего вся история приобрела оттенок остросюжетного боевика. Яника за всё время не проронила ни слова. Лазарь знал её достаточно, чтобы насчитать, как минимум, пару мест, где она могла вставить свою ремарку, будь у неё настроение. Но его не было. Переменчивое настроение сменило направление с лёгкостью флюгера на порывистом ветру.
– Что собираетесь делать завтра? – спросил Сенсор, потихоньку приходя в себя. – Пойдёте покупать билеты на этот «Марафон»? Может, заодно и ставки сделаете?
Лазарь удивлённо оглядел друзей. Нет, ну неужели у них и правда так бедно с фантазией?
– Думаю, мы с Яникой окажемся по другую сторону букмекерской конторы, – сказал он, взлохмачивая свои и без того не слишком гладкие волосы. – Завтра, мальчики и девочки, мы запишемся в участники.
3
Наяву главной достопримечательностью площади Гагарина являлся главный корпус Донского Государственного Технического Университета – альма-матер Инь, Ян, и, что немаловажно, самого Ника. Парень выбрал тот же гуманитарный факультет, что и Дара – рекламы и менеджмента. Ангельский, надо заметить, факультет. В группе Дары мужское население составляло человек пять, в группе Ника, вероятно, и того меньше. Неудивительно, что своего Ангела он нашёл именно там. Ещё менее удивительно, что в его инсоне на площади Гагарина никто никогда не слышал ни о каком ДГТУ.
Парк был (тот самый, откуда вчера вечером выкрали Хеспию), а университет отсутствовал. Вместо огромного
На парковке Лазарь не заметил ни одной свадебной машины, что было, в принципе, неудивительно для буднего дня. Что касается людей, то их было предостаточно. Они тянулись в здание и из него двумя разноцветными муравьиными дорожками, причём муравьи явно принадлежали к разным видовым колониям. Люди на левой дорожке определённо ненавидели людей с правой, а те отвечали им взаимностью. Приглядевшись внимательнее, Лазарь заметил ещё одну интересную особенность – людей слева было чуть ли не вдвое больше, чем справа. Это объяснялось тем, что почти все левые шли попарно, в то время как правые шагали поодиночке.
– Смотрите, – Яника указывала пальцем на левую дорожку. – Это что, цепи?
Они вышли из парка, заранее выбранного для посадки (появляться вблизи от Умара было рискованно), и теперь стояли посреди двух дорожек, не зная, какую выбрать. Лазарь присмотрелся к тем, что шагали в парах, и действительно: между мужчинами и женщинами поблёскивала тонкая парабола металлической цепи. Справа ничего похожего не наблюдалось.
– Они вроде рабы, да? – подал голос Марс.
– Только половина, – сказал Лазарь. – И где-то среди них наш герой. Что ж, теперь мы знаем, какую дорожку выбрать. Достать бы ещё парочку таких браслетов.
– Дай денег! – Марс требовательно протянул Лазарю раскрытую ладонь. – Всё, что есть давай. Сдачу принесу.
– Хот-доги здесь такие же, как и «Кола», но без риска подхватить бычий цепень, – предупредил Лазарь, вынимая из кармана бумажник и протягивая мальчишке. – Сдачу оставь себе. Это на карманные расходы до конца недели.
Схватив бумажник и крикнув: «идите, я догоню», Марс умчался в сторону парка. Лазарь и Яника зашагали по левой дорожке, на ходу выискивая лица Хеспии или Сенсора. Пока они шли, Лазарь насчитал около дюжины пар, скованных цепью, ещё с полдесятка одиночек угрюмо брело навстречу. В основном молодёжь – только в одной паре Лазарь углядел зрелых мужчину и женщину. Обоим было лет за тридцать.
У ступеней ротонды образовался затор. Перед Лазарем наголо бритый парень спортивного телосложения и нагловатого вида тащил за собой рослую блондинку на голову выше себя. Заметив Лазаря, он улыбнулся:
– Не боишься без цепи?
– Она у меня ручная, – Лазарь привычным движением приобнял Янику за плечи.
– Она-то, может, и ручная, а хозяин? У моего знакомого вот так увели у самого порога. Тоже без цепи вёл. А у другого прямо на регистрации. По башке арматурой и тю-тю. Регистратор даже пикнуть не успел. Да и на фиг оно ему надо.