Игра Леона
Шрифт:
Из небытия навстречу ей вынырнула лавочка. Обычная садовая скамейка. Ровно посередине на ней восседал человек. Его габариты вызывали уважение. Развёрнутая газета скрывала его лицо, но не могла скрыть ширины его плеч и выдающегося живота. Одет он был в старомодный шерстяной пиджак, свободные брюки из той же материи. На ногах явно изувеченных артритом неаккуратным штрихом смотрелись разношенные сандалии, надетые поверх полосатых носков.
По одежде женщина его и узнала. Да и как не узнать отца своих детей, с которым прожито в горе и в радости без малого двадцать лет? Даже газета,
Она могла бы пройти мимо. Обида на рано ушедшего супруга оставившего её одну с шестью детьми всё ещё не остыла. И даже то, что ушёл он не к другой женщине, а в мир иной этого чувства не уменьшало. Однако вдова рассудила здраво: просто так подобные встречи здесь не происходят. Иначе она бы не шла сейчас свободно по пустой дороге, а с трудом протискивалась сквозь плотную толпу умерших за тысячелетия людей.
Словно услышав её мысли, человек, сидевший на скамейке, опустил газету.
А он даже как будто помолодел здесь, отметила про себя она. Морщины разгладились. На щеках играет здоровый румянец. А ведь последний раз живым она видела его в больнице. Был он исхудавшим, с серой от побеждающего панкреатита кожей и запавшими глазами. Может и правду говорят смерть – лучший доктор.
– Ну, здравствуй, – произнесла вдова.
Он усмехнулся.
– Не очень уместное тут приветствие. Местным обитателям здоровья желать глупо, – ответил он.
– И как мне тебя поприветствовать?
– Вот именно так. Привет. Рада тебя видеть.
– Я рада. А ты, я смотрю, и после смерти всё такой же весельчак.
– А что ещё остаётся покойнику?
– Мне вот веселиться не приходилось, одной поднимая шестерых сыновей! – не смогла удержаться от укора женщина.
– Прости. Был не прав. Умер, не спросив разрешения! – съехидничал призрак.
Они помолчали. Время шло.
– Слушай, – не выдержала вдова, – ты же не просто так возник на моём пути? Знаешь, что происходит в нашем мире?
– Я не слежу за новостями вашего мира. А вот в нашем мире действительно начали происходить любопытные события.
Женщине хотелось наброситься и растерзать этого самодовольного покойника. Он при жизни так никогда не раздражал её как сейчас.
– Наши сыновья в опасности! – попыталась она ему втолковать. – Раймонд Высокий грозит забрать троих из них себе в услужение. Он убить их хочет. Понимаешь?
– Понимаю, – ответил её покойный муж и как-то сразу осунулся став более похожим на свой предсмертный облик. – Но мне к вождям хода нет. Да и кто станет меня слушать?
– Но почему-то ты возник на моём пути, – задумалась женщина. – Великий Охотник сказал, что мне надо найти заступника для сыновей готового биться с ним.
– Для этого и возник, – подтвердил призрак.
– Это ты – заступник? – удивилась вдова.
Проще уж биться самой, чем выставлять такого заступника, подумала она. Разве что смерть добавила её мужу смелости и сил.
– Не я разумеется. Кто я против Раймонда! Но раз уж мне довелось возникнуть на твоём пути, значит, в этом есть какой-то смысл.
– Подскажи где искать заступника.
Покойный муж и отец
– Ты понимаешь, что это станет предательством по отношению к клану? Ты подумала о последствиях?
Его слова привели женщину в ярость.
– Мне плевать, как это станет выглядеть! Предательство – это расслабляться в загробном мире, пока я тащу на своём горбу наших сыновей! Будь ты жив и воспитывай их, может, и вовсе такой ситуации не сложилось! Ты хоть в курсе, что твой сын собирается силой взять Алису – подругу наследника?
– Он сошёл с ума.
– И я сошла! Так что предательство меня не пугает.
Старший Мяоконнин скомкал свою газету и точным броском отправил её в очень кстати появившуюся рядом со скамейкой урну.
– Ты спросила: зачем я появился на твоём пути. Я должен был тебя предупредить. Никак иначе на твоё решение воздействовать я не в состоянии.
– Так к кому мне обратиться? – спросила мама Мяоконнин.
– Это же очевидно, – горько усмехнулся отец братьев. – К Королю Медведей! У него с Раймондом и Ратмиром давние счёты.
– Говорят, это только легенда, – засомневалась женщина.
– В каждой легенде есть доля правды, – неопределённо ответил её муж.
– Но как мне его отыскать?
– Меня же ты не искала. Просто иди по дороге. Он сам тебя найдёт. Если пожелает.
– Спасибо тебе, – произнесла женщина в след таящим в тумане скамейке с сидящим на ней покойным мужем, вновь погрузившимся с головой в газету. – Хоть какая-то польза от твоего праха и прибыль от денег, потраченных на похороны.
Каждый из нас проведёт вечность точно так, как привык расходовать время, отпущенное для жизни, поняла она. Её покойному мужу придётся до конца света пялиться в старую газету, сидя на этой лавочке или в продавленном домашнем кресле. А что уготовлено ей ставшей вдовой в самом женском соку? В этом загробном мире она так и останется домохозяйкой в услужении выросших сыновей? Её решимость впервые поколебалась.
Она заметила, что дорога доступная зрению постепенно уменьшается, грозя и вовсе исчезнуть. Надо было либо идти вперёд, либо сдаться. Сдаваться она не собиралась.
Едва она сделала шаг, как дорога тут же удлинилась на несколько метров.
Ей не надо было оборачиваться, чтобы заметить, как дорога позади настолько же сократилась. В этом призрачном мире всё оказалось устроено чётко. Отступать некуда, но и свернуть с прямого пути не удастся. И женщина решительно пошла вперёд, более не тратя время на пустые размышления.
Она шла. А мимо проплывали тенями прошедшие века. Рождались и умирали, улыбались и плакали люди. Строились и разрушались дома. Начинались и заканчивались войны. Рыдали вдовы и праздновали победители. Она вдруг как-то остро поняла, что смерть вовсе не конец жизни. Это только барьер. Всё бывшее до нас продолжает существовать на своём срезе вечности. Это как киноплёнка. Только прокручивается она бесконечно.
Стало холодать. А мама Мяоконнин по летнему времени не взяла с собой в дорогу тёплых вещей. Но как она могла подумать, что ей придётся окунуться в эпоху холодных зим. Помог прозвучавший внутри голос покойного мужа: