Игра на двоих
Шрифт:
– Девушкам нравятся, – пояснил он, поймав ее взгляд. – Проходи.
– Высоко же ты забрался, – поделилась Геля, когда они переступили порог.
– Люблю смотреть вдаль, – Ян протянул руки в ожидании, когда она отдаст ему пальто. – От тебя прямо веет холодом. Ничего. Сейчас согреешься, я глинтвейн сварил. Будешь?
– Не откажусь, – гостья поставила переноску около двери, расстегнулась и потянулась достать из кармана котенка. Ян нахмурился.
– Что это у тебя там?
Геля виновато улыбнулась. Отчего-то показалось, что Ян непременно рассердится.
– Котенок. Маленький совсем, –забормотала смущенно. От волнения кровь прилила к щекам, и Геля почувствовала, что краснеет. – Побоялась оставить его дома в одиночестве. Не волнуйся, я посажу его в переноску и все. Он не помешает.
Ян удивленно приподнял идеально очерченную густую черную бровь. Геля прикусила губу: никак не могла разобрать, что он подумал. Наконец-то добралась до Пятнышка и вынула его на свет. Котенок, похоже, умудрился заснуть, а сейчас обиделся на внезапное вторжение и недовольно зашипел.
– С характером, – констатировал Ян. – Можешь выпустить погулять. Приватная часть у меня закрыта, а в гостевой ни ковров, ни проводов, ни мелкого мусора, – протянул руку забрать животное: – Дай погладить. Рано вы его от кошки забрали, и правда совсем маленький.
– Соседка с улицы принесла, мальчишки его обижали, – сообщила Геля и усмехнулась. С котенком в руках Ян выглядел настоящим великаном, почти идеальным античным красавцем. Вероятно, так же смотрелись атланты, когда натягивали одежду и прогуливались, отдыхая от небосвода на плечах.
– Дети не всегда понимают, что творят.
Ян принялся чесать Пятнышко за ухом. Котенок сменил гнев на милость, спрятал когти и притих, наслаждаясь процессом.
– Мы его проглистовали и обработали от паразитов, – неясно зачем добавила Геля. – Он теперь вполне домашний обитатель.
– Даже если и нет, – покачал головой Ян, – это всего лишь кот. Большого урона от него не будет. Раздевайся, мой руки и топай в комнату, а я отпущу пушистика…
– Его Пятнышко зовут.
– Хорошо. Отпущу погулять Пятнышко и похлопочу с глинтвейном, у меня уже все готово.
– Он может нагадить где-нибудь в углу, – выдала Геля последнее предупреждение. Казалось, Ян не очень понимает, что происходит, и рассердится на котенка, если что-нибудь случится.
– Уберем, – заверил мужчина. – У меня была кошка в детстве, я в курсе, что ничто человеческое им не чуждо.
Поставил котенка на пол и прошил гостью взглядом.
– Сама разденешься или помочь?
Геля покраснела еще больше. Помощи с одеждой от питерского мачо ей точно не требовалось.
– Сама, – пообещала она и неохотно скинула пальто. В теле еще хватало холода и расставаться с лишней одеждой не хотелось.
Ян кивнул и, прихватив котенка, исчез за поворотом прихожей. Геля занялась ботинками, мысленно прикидывая, как сориентируется между комнатами без хозяина дома.
В почти квадратном коридоре все оказалось проще некуда. Проход обратно в прихожую спрятался за спиной, напротив, примерно в десяти шагах, распахнутая двустворчатая дверь приглашала в гостиную, по левую руку расположился вход в ванную комнату, а чуть поодаль в кухню. Оттуда доносился слабый аромат гвоздики и красного вина, звон посуды и нечленораздельное мурлыканье. Ян пытался петь веселую песенку. Справа, обозначая границы дозволенного, красовалась закрытая дверь, вероятно, вход в ту самую приватную часть.
Геля вздохнула и направилась по обозначенному хозяином дома маршруту. Усмехнулась мысли, что Ленка не зря печется о брачном договоре: при должном подходе с кавалера, похоже, можно стрясти не на один кайен. Обозвала себя циничной стервой и попыталась подумать об игре, в конце концов, пришла сюда вовсе не оценивать упакованность чужого жениха.
Размером гостиная походила на торговый зал в «Настольном лабиринте», прямоугольник в тридцать квадратов, но на этом сходство заканчивалось. В отличие от уставленного стеллажами с играми зала, комната была практически пустой. Ближе к большому, почти во всю стену, панорамному окну стоял круглый стол. Опытным взглядом Геля отметила, что за ним можно вполне комфортно играть и в настолки вшестером. Рядом прятались четыре стула, но все указывало на подвижность интерьера. Вероятно, когда требовалось, стол передвигали ближе к располагавшемуся напротив входа дивану. Вдоль стены с двустворчатой дверью стоял стеллаж, часть полок была закрыта, но на открытых хватало всякой всячины: от ярких коробок настолок и книг до игрушечных фигурок, бумаг и цветных карандашей. Если бы Геля не знала о хобби Яна, решила бы, что у него есть дети.
Собралась подойти ближе и посмотреть на книги, но не успела. В дверях появился хозяин дома с подносом в руках.
– Уже освоилась? – бодро поинтересовался он. – Я Пятнышку сметаны налил, пусть порадуется, как раз нашлась несильно жирная. Садись на диван, сейчас согреемся и буду рассказывать тебе, как и что.
Геля не стала спорить. Уселась и уставилась на мужчину.
Он подошел к стеллажу, выдвинул вперед одну из закрытых секций, что-то дернул и подкатил к дивану небольшой столик, хлипкий и слишком высокий, край на уровне шеи сидящей Гели, но вполне подходящий, чтобы поставить туда кувшин и две чашки из толстого стекла. Ян разлил парящий напиток, протянул одну чашку гостье и уселся рядом.
Геля с радостью обняла стекло непослушными руками. Чашка была обжигающе горячей, но после ледяной улицы оторваться от нее было невозможно.
– Пей! – улыбнулся Ян.–Изнутри согреешься быстрее.
И, будто показывая, что приготовил безопасный напиток, приложился к чашке и сделал два крупных глотка. Гостья последовала его примеру. Жидкость была приятной на вкус, но обжигала язык и горло. Геля закашлялась. Вытянула руку, чтобы не пролить содержимое чашки на диван, и случайно ударила по столику. Тот накренился, но устоял на месте. Зато кувшин упал прямо Геле на плечо.
Девушка взвизгнула. Выронила чашку. Жидкость просочилась через свитер и прижгла кожу.
– Снимай сейчас же! – приказал Ян и раньше, чем Геля смогла что-то сообразить, потащил край ее свитера наверх. Гостья покорно подняла руки. Кожу жгло неимоверно, на глазах выступили слезы, а впитавшая горячую жидкость шерсть только подливала масла в огонь.
Без одежды стало легче. Плечо болело, но уже не так сильно. Геле захотелось окончательно разреветься: не представляла, как оправдываться перед Яном. Мало того что пролила глинтвейн, так еще и наверняка испортила диван! Неловкая клуша!