Игра на двоих
Шрифт:
Ейто никогда не приходилось страдать от её душераздирающего плача, если она не хотела идти в свою комнату, и выяснять причину слез, когда она не могла внятно объяснить бабушке, почему боится заводить новых друзей. Ей не приходилось выбирать с ней детские кружки, посещать детские праздники, справляться с ночными кошмарами после внезапной потери родителей. Что она могла знать об этом? Я налил себе бокал алого вина, и гнев поутих. Никто не мог этого знать, никто, только мы с сестрой.
Не хочу отпускать сейчас Тори. С ней моя жизнь приобрела совершенно другой оттенок. Она само благоразумие, а это то
Хотя Тори уже не раз пыталась меня откинуть в сторону. Девушка со мной вместе: работает, живет, разговаривает, смеётся. Но иногда, в те редкие моменты, которые мы никогда не обсуждаем, поздно, поздно ночью, наедине со мною она плачет.
Лежит в постели, обвившись вокруг меня, согревая своим теплом. Ее руки в моих волосах и дыхание на шее и слезы.
Я обиделся, узнав, что я больше ей не нужен после реабилитации. Но я не могу назвать себя неблагодарным. Я ценю всё то что, Тори для меня сделала. А сделала очень много. Пожалуй, слишком много.
Лучше сейчас попросить прощение. Честно говоря, это из-за меня она несчастна. Я виноват, что в итоге она со мной и одновременно без меня.
– Похоже, мне нужна твоя помощь, зайка. – говорю я, пытаясь улыбаться.
– Это не с наркотиками связано надеюсь? – спрашивает она, усмехаясь.
– Мы ведь вели себя как хорошие мальчики, а?
– Нет, нет, нет, это здесь совсем ни при чем. Сейчас у нас проблемы поважнее.
Я натужно улыбаюсь и хватаюсь за её руку.
– Ты моя единственная подруга, и в данный момент самый родной человек. И никакая сестра или кто-либо другой с тобой не сравнится. Ты лучше всех вместе взятых Тори Райт! – с гордостью сообщаю я.
Девушка кивает и многозначительно улыбается мне. Следом Тори протягивает ко мне руки, обнимает меня, и кладет подбородок мне на плечо, притягивая ближе к себе на кровать.
– Ну, если ты действительно так считаешь. – вздыхает она и её глаза смеются.
– Ах, вот оно что не веришь мне. – я засмеялся.
– Боже, конечно верю! Ты мне очень нравишься, Дилан.
Все моё тело содрогнулось от негодования.
– Всего-навсего нравлюсь?
У меня вырывается долгий печальный вздох.
– Дилан, это вовсе не значит, что я не хочу быть с тобой. Я очень хочу. Но ты сидишь неподвижно и не делаешь никаких попыток удержать меня, чтобы и дальше слушать мои ободряющие речи.
Ну, хоть в этом Тори абсолютно права .
Когда кто-то тонет, ты можешь попробовать его спасти, но только если он не потянет тебя за собой.
– Ты что не понимаешь, ты мне нужна Тори! Нужна вся. Ты тот человек, с которым мне легко. При виде, которого у меня поднимается настроение, отсеиваются мрачные мысли. Всё хорошо, когда ты рядом. Я не думаю о том, сколько ляпсусов было пережито мной до встречи с тобой. Я думаю лишь о тебе. – с трепетом в голосе признаюсь я.
Она неестественно рассмеялась, не без натянутых ноток, но тем не менее, это был смех. Такого я не ожидал.
– Поверь мне, ты ошибаешься и принимаешь меня совсем не за ту, которая тебе нужна. Я не для семьи, понимаешь? Меня нельзя запереть в четырех стенах. Мне скучно становится. – каким-то
– Пойми я тебе не пара. Таким как ты всегда нравятся богатые и успешные. Не то что я обычная дежурная медсестра. Это же очевидно. – она неуверенно облизывает губы и отводит от меня свой пронизывающий взгляд.
– Это всего лишь надуманные предрассудки, Тори, которые по отдельности ничего не образуют. – произношу я, едва касаясь её манящих и сладких губ.
Её лицо озаряется нежной улыбкой и слегка краснеет.
– В самой настоящей действительности я влюблен в тебя, – произношу тихо, едва слышно, пробуя на вкус это слово.
После этих слов она ловит мои губы своими губами и страстно целует. Я отвечаю на её поцелуй с таким требованием и желанием, которого никогда раньше не испытывал.
Тори потянулась к моему ремню, и пока она расстегивала его, я переместил свои пальцы от её бедер к её талии и дальше верней к пуговице на её блузки. Она расплылась в головокружительной улыбке, которую пыталась скрыть, опустив голову, но ей это не удалось. Стягивая блузку с ее плеч, я заметил, как добравшись до молнии на моих джинсах, она засомневалась, и убрала руки, позволяя своему верху упасть на пол.
Она предстала передо мной в бежевом кружевном лифчике. Я потянулся ей за спину, смотря ей в глаза, тем самым, спрашивая ее разрешения, и, расстегнув его, спустил лямки по ее рукам.
Её кожа была мягкой и пахла просто изумительно. Я открыл свой рот и укусил ее, осторожно пробуя ее на вкус. Она шумно вдохнула и прильнула ко мне, самая лучшая реакция. Мое сознание заполнилось картинками того, как она впивается в мою спину своими ногтями, а мои губы с жадностью всасывают ее соски в рот, пока я двигаюсь в ней. Я взял ее груди в руки, приподнимая и сжимая их.
Я притянул ее руки к пуговице своих джинсов и, расстегнув их вместе, мы спустили джинсы и мои плавки вниз по бедрам, высвобождая мой член.
Я наклонился, и одарив ее скептическим взглядом, стал расстегивать ее джинсы, не собираясь подчиняться, если она попытается меня остановить. Но она не останавливала.
Я поднял её с кровати и пронес по всей комнате. Сняв её трусики, посадил на край стола и присел у неё между ног и начал лизать клитор, до тех пор, пока она не стала мокрой. Ее аромат сводил меня с ума. Я вдохнул его поглубже, в то время как мой язык вылизывал её влажные складочки. Ее восторженные гортанные стоны предвещали о скором оргазме.
– Хорошо, но это последний раз, – предупредила она.
– Надеюсь, мы не облажаемся.
– Ты не облажаешься, Дилан. – вздохнула Тори.
Спасибо Тори и всем, кто видел меня в любых состояниях. Грубым, жестоким, заплаканным, депрессивным, весёлым, добрым, милым. Спасибо, что после всего вы рядом со мной.
Счастливо улыбнувшись я зарылся лицом в её светлые волосы, и она сразу отозвалась, ответной реакцией обняв и прижавшись ко мне ещё плотнее.
Впервые в жизни у меня была девушка, с которой я дошёл до этого важного шага, и я ни капли не сомневался, что поступил правильно. Вместе нам было очень хорошо, мы чувствовали себя счастливыми, ничего не боялись и знали, что друг другу можно доверять. Только так я мог дышать, существовать и чувствовать себя живым.