Игра на грани. Навсегда моя
Шрифт:
— К сожалению, залезть в голову твоего, кхм, Глеба мне так и не удалось. Насколько я понял, он очень любил твою мать и в начале отношений даже зная, что она ждёт ребенка от другого, предложил брак. Но спустя годы, возможно, это его начало точить, он употреблял запрещенные вещества, и что творилось у него в голове — непонятно. Одно я знаю точно: Наталья ждала, когда тебе исполнится восемнадцать, чтобы подать на развод, а если бы Глеб начал оказывать на тебя влияние, она бы предъявила в суде бумагу о том, что ты не являешься его родным сыном. Она отправила тебя к тетке заранее,
— Почему они так долго судились и в итоге мама осталась ни с чем?
— Это не так, Марк. Твоя мать хотела только три картины, а Глеб, поняв это, сделал так, что конкретно их отсудить было невозможно. Не знаю, из вредности или он все еще любил её и не хотел отпускать. Мы с твоей мамой пошли на схему, в итоге ей достались те картины, а Глеб думал, что она осталась ни с чем. Это заняло время. Мне очень жаль, что Наташа умерла.
Романовский, не скрывая, уронил челюсть и широко раскрыл веки, весь его вид отражал шок, который он испытывал. Зрачки расширились и на руках, держащих документы, проступили вены. Жаль, что Наталья при жизни ему не сказала правды.
Мы смотрели, не моргая, друг на друга и мне уже хотелось пощелкать пальцами перед его носом, но в какой-то момент он будто пришел в себя от шока и, прикрыв глаза, откинул голову на подголовник.
— Я буду делать эксгумацию Шаталова для забора ДНК. Надеюсь, вы не врете.
— Да, пожалуйста. — Сделав небольшую паузу я добавил. — Верни мне дочь. Я против вашей свадьбы.
— Вас никто не спрашивает, — фыркнул Романовский. — Вика будет со мной вне зависимости от результатов экспертизы. Последний вопрос: мама говорила кто мой настоящий отец?
Нет. Но я решил сыграть с ним также, как и он играет со мной. Хотя, понимал, что он не поведется на мои условия.
— Отпусти Вику жить с нами до свадьбы, тогда узнаешь ответ.
Если бы он согласился, я бы в тот же день поднял свои связи, чтобы нам сделали другие документы, и мы бы улетели куда-нибудь в Южную Азию, где найти бы нас было сложно.
— Исключено.
Романовский полез в карман и протянул мне какие-то ключи, это был знакомый брелок, Викины?
— Её машина в сервисе готова, заберите себе и продайте, Вике она больше не нужна.
Самоуверенный идиот. Неужели он считает, что я так просто все спущу на тормоза?
Нет, мы еще поборемся за мою дочь!
Глава 28
Марк вернулся, когда я уже спала. Я поняла это только потому, что во сне он притянул меня к себе и стал будить поцелуями. Он аккуратно стянул лямку пижамного топа и целовал каждый миллиметр оголенного плеча и шеи. Конечно же, от таких действий я проснулась.
— Марк… Сколько время?
Угольки начали распаляться под кожей. Его поцелуи отзывались жаром внизу живота, а еще спящий мозг не блокировал удовольствие от его касаний. Марк перевернул меня на спину и задрал топ, оголяя грудь и сразу трогая подушечками пальцев твердые соски.
— Спи, малыш. Я все сделаю сам.
Ненормальный засранец! Поспишь тут рядом с ним,
В животе стал натягиваться тугой узел, чертов Романовский разбудил меня и заставил хотеть его среди ночи. Это уже какая-то болезнь, потому что я поймала себя на мысли о том, что сопротивляться его действием совсем не хотелось. Наоборот, я жаждала продолжения.
Было странно, и казалось, что-то изменилось, от него как никогда раньше исходили волны нежности, и все движения были осторожными, плавными. Даже когда я была на грани и чуть не сорвалась, чтобы умолять его прибавить резкости движений, он аккуратно брал меня. Раньше мне казалось, что секс с ним — потрясающий именно из-за его жестких действий, но оказалось, что с ним всегда крышесносно. Почему он стал вдруг таким? Может он что-то принял? Однако явных подтверждений моих догадок не нашлось.
Мы перешли через грань одновременно, я, крепко сжимая ногами и короткими ногтями царапая его шею, сама не хотела отпускать такого Романовского.
— Виктория, — прохрипел Марк не своим голосом. — Ты выйдешь за меня?
Тьфу. Такой момент испортил. Черта с два я тебе еще когда-либо в жизни поверю, Романовский. Наверняка он снова играет в свои игры, рассчитывая, что я сейчас не соображаю.
— Ты не оставляешь мне выбора, — ответила то, что должна.
Романовский аккуратно поднялся на локтях и вытащил член.
— Вик, ты выйдешь за меня. Но если бы у тебя был выбор, что бы ты ответила?
Придурок. Вот что бы я ответила. Хорошо, что в комнате было темно, надеюсь, он не видел, как мои глаза закатилась после его слов.
— Послала бы тебя в ад, Романовский.
Он коротко прорычал и ушел в душ, пожелав мне спокойной ночи. После секса с ним, ночь и вправду была спокойная, я тут же уснула, а проснулась одна. Утром Марка нигде уже не было, куда он смылся в воскресенье?
Он вернулся снова поздней ночью и не произнося ни слова, взял меня спящую. Это какая-то новая игра?
А в понедельник с утра я снова проснулась одна. Проскочила мысль, что я буду безумно рада хотя бы выйти на работу, потому что из дома меня никуда не выпускали люди из охраны Марка. Я побоялась, что и с работой он передумал, но нет, уточнив у охранника рано утром планы, я ушла собираться на работу.
Рабочий понедельник прошел прекрасно, мне даже позвонил отец и коротко рассказал, что в деле мамы пока не было никаких движений. Более того, Марк Романовский снова позвал родителей в гости в середине недели, чтобы мы могли увидеться. А мне он ничего об этом не сказал, бесячий гад!
«Ты позвал родителей? В какой день?»
Я решила написать ему, чтобы разведать планы. Мы раньше редко переписывались, а сейчас и подавно это выглядело странно. Но он ответил почти сразу.
«Да. Я смогу в четверг. А ты?»
Да он издевается!
«Хаха. Четверг ок.»
До вечера четверга каждый день я проживала «день сурка». Работа, обед, принесенный охраной Романовского, дом, ужин без Марка, ночной секс, и снова по кругу. Походу, это не я послала его в ад, а он меня.
***