Игра по его правилам
Шрифт:
– Я ничего о нем не знаю, кроме того, что он жутко умен и ожидает, что все вокруг него тоже жутко умны. Это, надо признаться, внушает мне трепет. К счастью, большую часть времени он проводит в Сан-Франциско или в Нью-Йорке, а здесь бывает нечасто. За те два месяца, что я проработала стажером, от него ушли две личные ассистентки. А уж про его подружек я и вовсе молчу. Чтобы запомнить их, нужна феноменальная память.
– Что случилось с его личными ассистентками?
– Обе уволились из-за колоссальной нагрузки, к тому же ему нелегко угодить. Он может так посмотреть,
– Я так и не понял, почему ты работаешь в его компании.
– По нескольким причинам. Срок действия моего исследовательского гранта истекает в этом месяце. Я еще не решила, хочу ли продолжать заниматься археологией, и рассматриваю другие варианты. Работа в музее оплачивается плохо. И учительницей я никогда не смогу стать. – Лили пожала плечами. – Не знаю, что и делать.
– Ты эксперт по керамике и сделала несколько изумительных вещиц.
– Это хобби.
– Ты креативна, у тебя есть художественный вкус. Ты можешь двигаться в этом направлении.
– Прожить на это нереально, а мечтами счета не оплатишь. – Лили допила колу. – Иногда я жалею, что не занялась юриспруденцией, хотя работа в офисе не очень мне подходит. Я растяпа. На прошлой неделе сломала копировальный аппарат, а кофеварка меня ненавидит. Но стоит потенциальным работодателям увидеть в резюме, что я работаю в «Зервако», как мои шансы повышаются. Если человек способен работать на Зервакиса и не трепетать, это сразу делает его перспективным.
Спайрос поднялся.
– Ник Зервакис способен нагнать страху на многих. Поговаривают, что его можно поставить в один ряд с богами.
Британи убрала бутылку с водой в рюкзак.
– Так могут говорить люди, которым он платит зарплату, или женщины, с которыми он спит.
– Его служба безопасности выдрессирована и держит их на расстоянии, – сообщила Лили. – Нельзя звонить ему, пока ваше имя не окажется в особом списке, а список этот меняется каждую неделю. Запомнить его – морока.
– Значит, сторожевые псы защищают его от женщин? – Британи пришла в восторг. – Неправдоподобно!
– Я им восхищаюсь. Чем бы он ни занимался, делами или развлечениями, эмоции не играют никакой роли. Он – диаметральная противоположность мне. – Лили бросила взгляд на мужчину, стоявшего на другой стороне раскопа, мужчину, который солгал ей. Подумав о том, что она могла сказать ему, но не сказала, Лили приуныла. – Мне следует стать такой, как Ник Зервакис.
Британи рассмеялась:
– Шутишь?
– Нет. Он словно лед. Я хочу быть похожей на него. А как насчет вас, друзья? Вы когда-нибудь любили?
– Нет! – У Спая был встревоженный вид.
Британи не ответила, глядя на море.
– Британи, – спросила Лили, – ты когда-нибудь любила?
– Не уверена. – Голос подруги звучал хрипло. – Может быть.
– Ого! – Спай поднял брови. – Ты пронзила ему сердце стрелой? – Он воздел руки вверх, когда Лили сердито уставилась на него. – Что? Она эксперт по оружию
– Почему ты говоришь, что, может, любила?
– Я вышла за него замуж.
Спайрос разразился беззвучным смехом, а Лили остолбенела.
– Это была ошибка. – Британи вытащила лопатку из земли. – Если я совершаю ошибки, обычно это огромные ошибки. Наверное, можно назвать это головокружительным романом.
– Скорее, ураганным романом. Сколько он длился?
Британи встала и отряхнулась.
– Десять дней. Спай, если ты не сотрешь улыбку с лица, я скину тебя в этот ров и засыплю твой труп песком и черепками.
– Ты хотела сказать – десять лет? – уточнила Лили.
Британи покачала головой:
– Нет, дней. Медовый месяц не завершился убийством.
Лили почувствовала, как у нее отвисает челюсть. Она быстро закрыла рот.
– Что случилось?
– Я позволила своим эмоциям затмить разум. – Британи слабо улыбнулась. – С тех пор я не влюбляюсь.
– Ты знаешь, как не влюбляться? Дай мне несколько советов.
– Не могу. После общения с Заком это пришло само собой.
– Сексуальное имя.
– Сексуальный мужчина. – Британи закрыла глаза. – Сексуальный проходимец.
– Еще один, – кивнула Лили. – Но ты была молода. Молодым свойственно совершать ошибки. У меня же такого оправдания нет. Меня нужно перепрограммировать.
– Не нужно. Ты дружелюбная и любящая. Эти качества нравятся мужчинам.
– К тому же достаточно одного взгляда на тебя, чтобы понять: обнаженной ты выглядишь супер, – добавил Спай.
Лили повернулась к нему спиной.
– Дружелюбная и любящая – отличные качества для щенка, а не для женщины. Но люди могут меняться? Ну, так вот, я собираюсь измениться. – Она встала. – Я не собираюсь влюбляться. Я последую твоему совету и займусь классным сексом.
– Отличный план! – Спай взглянул на часы. – Ты разденешься, а я позабочусь о номере.
– Не смешно, – нахмурилась Лили. – Мне нужен мужчина, к которому я ничего не испытываю и в которого не смогу влюбиться, проживи я хоть миллион лет.
Британи неожиданно засомневалась:
– Слушаю тебя, и мне кажется, что мой совет звучит как рецепт катастрофы.
– Нет, это отличный план. Не вижу ни одного изъяна. Я назову его операция «Льдинка».
Ник Зервакис стоял у окна и смотрел на сияющую голубизну моря, пока говорил его ассистент.
– Он позвонил?
– Да, как вы и предсказывали. У вас дар предвидения. Я бы издергался, если бы речь шла о таких суммах, а вы даже глазом не моргнули.
Ник мог бы сказать ему, что дело не в деньгах, а во власти.
– Вы связались с юристами?
– Завтра они встречаются с командой из Лексоса. Итак, дело сделано. Поздравляю, босс! От звонков журналистов из Штатов трубка накалилась, все просят интервью.
– Сделка не завершена, пока не поставлены подписи. Когда это произойдет, я выступлю с заявлением, но никаких интервью. – Ник чувствовал, как напряжение постепенно отпускает его. – Вы позвонили в «Афину»?