Игра по крупному

Незнанский Фридрих Евсеевич

— Они свое получат, не беспокойся, — сказал Гоша. — Вот сволочи! Я им велел поговорить с тобой по душам, а они... Увидишь, каждый полу­чит свое. Хочешь, завтра же своими руками ты сделаешь с ними то же, что они с тобой? Хочешь, Олежка?

Томилин отрицательно замотал головой.

— Ах ты интеллигентный мой! — чему-то об­радовался Гоша. — Сам не можешь? А я-то думал: Отелло, мавр тюменский, а ты только чу­жими руками, да?

Томилин поднял голову, недоверчиво посмот­рел

на друга детства.

— Ну что смотришь? — спросил Гоша. — Что особенного? Высшее образование не позволяет, я понимаю...

К Артему за окном кто-то подошел. О чем-то переговорили. Артем снова склонился к окну, кивком спросил: можно?

— Ну ладно, — вздохнул Гоша. — Пора мне, Олежек. Сейчас мои ребята подбросят тебя до дому. А утром разберемся. Со всеми. А ты кре­пись. Жизнь продолжается...

Он махнул рукой и достал носовой платок, чтобы вытереть лицо.

— Ты чего? — Томилин положил руку на плечо своего старого друга.

— Да так... жизнь, говорю, проклятая. Все во имя целесообразности текущего момента... Веч­ные истины предаем и забываем. Ну пошли!

И, обняв за плечи, повел Томилина к двери. Там, во дворе, падал редкий пушистый снег, дул влажный ветер.

— Потеплело, — сказал Гоша. — К весне... И жизнь, что ни говори, начнется снова.

— Что это ты расчувствовался? — спросил Артем, стоявший возле «ауди», фырчащей мото­ром.

— Да вот весна скоро, — сказал Гоша и хлоп­нул по плечу Томилина. — Ну что, нравится? — показал на машину. — Знаю, большой ты люби­тель этой марки. Последняя модель. Бери! Дарю!

Томилин оторопел, даже слова вымолвить не мог, глядя на подарок.

— Мне лично «мерсы» больше по душе, — сказал Артем.

— Много ты понимаешь, — возразил Гоша. — Тут — эстетика! Идеальная форма! Верно я гово­рю, Олежек? Ну садись... А завтра, если не забыл, жду тебя на торжественном открытии ветки ма­гистрального нефтепровода. Там все наши будут. Смотри не проспи!

Они расцеловались. Машина выехала за воро­та. Гоша и Артем смотрели ей вслед.

— Ты связался с Ибрагимом? — спросил Гоша, когда машина отъехала достаточно далеко.

Артем посмотрел на часы.

— Сейчас должен звонить, — сказал он.

И действительно, тут же раздался звонок.

— Точно, а? — покачал головой Гоша. — Как в аптеке... Ибрагиша, ты?

— Я, Гоша. Как и договорились, — ответил Кадуев. — Ну что? Узнал, кто меня пасет?

— Да есть кое-какая информация из родной Генпрокуратуры... Ты учти, эти данные очень до­рого стоят. Словом, пасут там тебя ребятки из международной организации под эгидой ООН. Слыхал про такую? Они борются с международ­ным терроризмом. То есть против нас с тобой. Что молчишь?

— Русские эмигранты?

— Я так понял, что это наши с тобой соотече­ственники, — сказал Гоша.

— Твои соотечественники, — поправил его Кадуев.

— Только этого не надо. Мои, твои... Наши! Соотечественники и современники! Или уже от­делился от России? Не дури, милый. Где деньгу будешь зашибать, как не в этой стране дураков. Вместе будем дела крутить. Понял? А то по миру пойдешь... Ладно, что я тебя уговариваю, баба ты, что ли. Где архив?

— Пока не знаю, — ответил Кадуев. — Но сегодня все разузнаю. От твоих соотечественников. Как прижгу этому эмигранту яйца, все расскажет.

— А может, он не знает? Может, сам их ищет? Про этих ребят еще говорят, будто палец им в рот не клади. Ну ты сам знаешь... Пока что он тебе яйца прижигал. В любом случае, если не выйдет у вас полюбовно, я за своего соотечественника болеть буду... Хоть и не видать мне тогда архи­вов... А нельзя ли, кстати, заснять на кассету, как он вас шарашить будет?

— Мы его будем шарашить, — еле сдерживая себя, сказал Кадуев.

— Ну вы... — не стал спорить Гоша. — Все равно интересно... А то смотреть по видаку-нечего. Все одно и то же.

— Запишем, — сказал Кадуев насмешливо, — все запишем. И как поджаривать его будем на медленном огне... Но это будет дороже стоить.

— Ты про что? — насторожился Гоша. — Что- то не врублюсь.

— Про архив, Гошенька, — ласково сказал Кадуев. — И про два миллиона, что твои братья Русые не отдали до сих пор Джамилю...

— Мне они сказали, что отдали все, до цента. Даже с процентами.

— А мне Джамиль звонил и жаловался, что ни шиша. Вот можно после этого с вами, русскими, дело иметь?

— Со мной можно, — сказал Гоша.

— Вот потому с тобой пока разговариваю, — заносчиво произнес Кадуев. — Ну все, заканчи­ваю, мои ребята говорят, будто ваш русский Рэмбо к дому одной дамочки приближается... За­сниму все на пленку и обязательно пришлю тебе, Гоша. Чтоб смотрел и не скучал.

— Вы уж там не очень... — посоветовал Гоша. — Он ведь служивый человек, не по лич­ной прихоти попортил вам немного прическу.

— Верно, никого еще не убил, — согласился Кадуев. — Но ждать, пока он моих людей мочить начнет, я, дорогой, при всем к тебе уважении не собираюсь. До скорого!

— До скорого... — повторил Гоша, отключа­ясь. — Это вообще что значит — «до скорого»? Что, может здесь объявиться или в Москве? — спросил он у Артема.

— Встретим, — ответил Артем. — Как дорого­го гостя и твоего лучшего друга.