Игра по расписанию

Болдаччи Дэвид

— В городе. Консультируется с адвокатами. Насколько я знаю, формальное обвинение еще не выдвинуто?

— Пока не установлена официально даже причина смерти, — подключилась к разговору Мишель. — А обвинение может быть выдвинуто только после этого.

— Вы ведь не думаете, что ваша невестка убила того парня, не так ли? — спросил Хэрри хозяйку дома.

Та ответила тяжелым взглядом.

— Нет. Но до сегодняшнего дня мне равным образом и в голову не могло прийти, что она будет покупать ворованные наркотики.

—

Существует все-таки разница между такого рода нарушениями и убийством человека, — продолжал адвокат.

Ремми жестом предложила им войти.

— Почему бы нам не продолжить этот занимательный разговор за обеденным столом?

В столовой к ним присоединилась Саванна. На ней были длинная юбка, белая блузка, темно-синий свитер, чулки и туфли на низких каблуках. Волосы тщательно причесаны, а косметики на лице — минимум.

Кэррик с минуту разглядывал ее, пытаясь понять, что так поразило его во внешности девушки. Неожиданно адвоката осенило: дочь была одета в точности как мать. Утвердившись в этой мысли, он искоса посмотрел на Мишель и по ее озадаченному лицу понял, что она тоже размышляет о чем-то подобном.

Хэрри уселся рядом с Саванной и завязал с ней разговор, в то время как детективы сосредоточили все свое внимание на Ремми.

— Доротея ничего не выиграла от смерти Бобби. Так что мотив у нее отсутствует.

— Мотивы не ограничиваются вопросами финансов, — ответила вдова, намазывая маслом булочку.

«Вроде возможного мотива убийства мужа у вас, миссис Бэттл», — подумал Кинг.

— У вас есть по этому поводу какие-то идеи? — осведомилась Мишель.

— Нет. Я просто констатировала факт, представлявшийся мне очевидным.

— Значит, вы не знали, что Доротея использует для поездок в город одну из машин вашего мужа и арендует комнату в «Афродизиаке»? Или что у нее проблемы с наркотиками?

Вдова покачала головой:

— Не знала. Но я ведь не приставленная к ней надзирательница, не так ли?

— Я знала, что у нее проблемы с наркотиками. — Все головы разом повернулись в сторону Саванны.

— Она говорила тебе об этом? — спросил Кинг.

— Нет. Но я видела ее однажды, когда она, вероятно, возвращалась из этого клуба. Стояло раннее утро, и я как раз собиралась отправиться на прогулку. Доротея шла со стороны старого гаража и так плохо выглядела, что оставалось только удивляться, как ей удалось доехать до дома.

— А вам не пришло в голову, что она просто пьяна? — спросила Мишель.

— За четыре года в колледже я научилась различать пьяных и наркоманов.

— Я рада, что тебе удалось приобрести за наши деньги столь богатые познания, — бросила Ремми.

— Ты разговаривала с Доротеей на эту тему? — осведомился Кинг.

— Нет. Считала, что это не мое дело.

— Неужели ты не сказала об этом никому из домашних? К примеру, Эдди?

— Не сказала. Опять-таки

в силу упомянутой выше причины. Надеюсь, ты заметил, что мы с Доротеей никогда не были особенно близки?

После обеда хозяйка удалилась, сославшись на то, что ей необходимо написать несколько важных писем. Так что миссия официального прощания с гостями выпала младшей Бэттл. Кинг, однако, прежде чем уйти, отправился в ванную, попросив Мишель и Хэрри задержаться на минуту. В ожидании его возвращения Кэррик отвел Саванну в сторону и заговорил с ней о чем-то конфиденциальным тоном. Когда Шон вернулся, гости пожелали хозяевам в лице Саванны спокойной ночи и вышли из дома.

Хэрри извинился:

— Не подумайте, что я вас игнорировал, Мишель. Просто беспокоюсь за Саванну, и мне требовалось переговорить с ней наедине.

— Вы заметили, что она оделась точно так же, как ее мать? — спросил Кинг.

— Уже одно это послужило мне указанием, что в доме не все ладно, — дипломатично заметил адвокат. — Ремми — личность властная, и даже таким свободолюбивым особам, как Саванна, приходится временами склоняться перед ее силой воли.

— А миссис Бэттл между тем продолжает писать письма. Это не говоря уже о том, что ведет дневник событий и, вероятно, получает множество посланий от друзей, — заметил Шон.

Хэрри с любопытством посмотрел на него.

— Полагаю, она и впрямь серьезно занимается своей корреспонденцией. Но я тоже пишу много писем. Разве это так важно?

— Когда я шел в ванную, то, проходя мимо ее кабинета, заметил, что она действительно сидит там и пишет письма, о чем заранее всех нас предупредила.

— И что с того? — спросила Мишель.

— Существует одна проблема, которая все время не дает мне покоя. А именно: что пропало из ее секретного ящика и тайника Бобби? Вот я и подумал: а что, если это письма, дневники или нечто подобное?

Хэрри задумался:

— В этом есть смысл. Женщины склада Ремми часто заводят тайники для хранения конфиденциальной корреспонденции.

— Корреспонденции, которая может содержать взрывоопасную информацию, — подхватил Кинг. — И не обязательно в уголовном плане. Скорее такие письма могут навредить в личной жизни. Мне представляется, что это обязательно надо иметь в виду.

Так, за разговором добрались до парковочной площадки. Мишель, приехавшая на этот раз в своей машине, пожелала доброй ночи Хэрри и напарнику, забралась в салон «Белого кита» и укатила. Уехал и Кэррик, махнув Кингу на прощание из открытой кабины своего антикварного автомобиля. Детектив тоже собрался ехать и уже взялся было за руль «лексуса», как вдруг увидел записку, лежавшую на месте для пассажира.

Записка оказалась короткой и по делу: «Я хочу поговорить с вами. Увидимся около вашего дома в десять вечера». Внизу стояла короткая подпись: «Салли».