Игра престолов (Том 1)
Шрифт:
Тирион Ланнистер успел наголодаться, но он не мог позволить, чтобы этот мужлан увидел его слабость.
– Неплохо бы ножку ягненка, - сказал он с груды грязной соломы в углу камеры.– Подойдет и блюдо горошка с жареным луком, и свежий хлеб, помазанный маслом... с пряным вином, чтобы лучше проскочило в желудок. Если вина нет, сгодится и пиво, попытаюсь быть не слишком разборчивым.
– Вот и бобы, - проговорил Морд, протягивая блюдо. Тирион вздохнул. Тюремщик, служивший Лизе Аррен, представлял собой двадцать стоунов глупого жира, который дополняли бурые гнилые зубы и темные глазенки. Левую сторону
Морд отдернул ее ухмыляясь.
– Вот она, - проговорил он, ставя блюдо за пределами досягаемости Тириона.
Карлик неловко поднялся на ноги, испытывая боль в каждом суставе.
– Неужели каждый раз нужно устраивать из еды дурацкую игру?– Он потянулся к бобам.
Морд отодвинулся, ухмыляясь гнилыми зубами.
– Вот она, карлик.– Он выставил тарелку из камеры - туда, где она кончалась и начиналось небо.– Ты не хочешь есть? Иди-ка возьми.
Руки Тириона были слишком коротки, чтобы дотянуться до блюда, и он не намеревался так близко подходить к этому краю. Хватит одного лишь короткого движения белого толстого пуза Морда, и жизнь его завершится, оставив красное пятно на камнях Небесного замка, как случилось со многими пленниками Орлиного Гнезда за истекшие столетия.
– Если подумать, я вовсе не голоден, - объявил он, отступая в уголок камеры.
Морд заворчал и разжал пухлые пальцы. Ветер подхватил тарелку, перевернув ее. Тюремщик расхохотался, чрево его тряслось, как чаша с пудингом.
Тирион ощутил короткий укол ярости.
– Ах ты, трахнутый сын изъеденного язвами осла, - проговорил он.– Чтоб ты сдох от кровавого поноса!
За это на обратном пути Морд отпустил Тириону пинок подкованным сталью сапогом.
– Я это тебе запомню, - корчась на соломе, выдохнул Тирион.
– Я сам убью тебя, клянусь!– Тяжелая, окованная железом дверь захлопнулась. Тирион услышал звон ключей.
Для своего роста у меня слишком прожорливый рот и слишком болтливый, подумал карлик, отползая назад в угол сооружения, которое Аррены насмешливо именовали своей темницей. Тирион скрючился под тонким одеялом, кроме которого у него здесь ничего не было, разглядывая бездонное синее небо и далекие горы, уходившие, казалось, в бесконечность. Он пожалел о плаще из шкуры сумеречного кота, выигранном у Мариллона в кости после того, как певец стащил одеяние с тела убитого предводителя разбойников. Шкура пахла тленом и кровью, но была теплой и толстой. Морд сразу же отобрал ее.
Ветер теребил его одеяло порывами, острыми, словно когти. Камера была прискорбно мала даже для карлика. Там, где в любой настоящей тюрьме действительно была бы стена, пол кончался и начиналось небо, так что Тирион не испытывал недостатка в свежем воздухе, солнечном свете, в звездах и луне по ночам, но он охотно променял бы сейчас все это на самую мокрую и мрачную темницу в недрах Бобрового утеса.
– Ты улетишь отсюда, - посулил ему Морд, втолкнув в камеру.– Дней через двадцать или тридцать, а может, и пятьдесят, но все равно улетишь!
Аррены содержали лишь одну тюрьму и охотно предоставляли своим узникам возможность побега. В тот первый день, набравшись отваги, Тирион лег на живот и подполз к краю, чтобы поглядеть вниз. Отделенный воздушным простором. Небесный замок находился в шести сотнях футов под ним. Нагнув голову вправо и влево, он заметил другие камеры, сверху тоже. Прямо пчела в каменных сотах, только без крыльев!
В холодной камере ветер завывал и днем, но худшее заключалось в том, что пол был наклонным. Уклон был небольшим, но и его было достаточно. Тирион боялся закрыть глаза, чтобы не скатиться во сне и не проснуться во внезапном ужасе у края обрыва. Нечего удивляться тому, что эти небесные камеры доводили людей до безумия.
Синева зовет. "Боги, помилуйте меня", - написал на стене один из прежних обитателей камеры веществом, похожим на кровь. Вначале Тирион даже заинтересовался, кто это мог быть, что с ним стало, но потом решил, что лучше все-таки этого не знать.
А надо было только закрыть свой рот...
Все началось с несчастного мальчишки, глядевшего на него с трона из резного чардрева, под украшенными луной и соколом знаменами Аррена. На Тириона Ланнистера всякий смотрел сверху вниз, но этот шестилетний сопляк, моргнув красными глазами, спросил с пухлой подушки, которую ему подкладывали, чтобы сделать повыше.
– А он плохой?
– Плохой, - согласилась леди Лиза, занимавшая рядом престол пониже. Она была вся в голубом, напудрена и надушена -ради женихов, наполнивших двор.
– Он такой маленький, - хихикнул лорд Орлиного Гнезда.
– Это Тирион-Бес из дома Ланнистеров, убийца твоего отца, -Она возвысила голос, чтобы слова ее были слышны в конце чертога Орлиного Гнезда. Отражаясь от молочно-белых стен и тонких колонн, звук доносился до слуха каждого человека. Он убил десницу нашего короля.
– Значит, я убил и его?– подобно глупцу спросил Тирион. В такой миг подобало держать рот на замке, а голову склоненной. Теперь он понимал это; седьмое пекло, он знал это даже тогда. Высокий чертог Арренов был длинным и строгим, стены его, облицованные белым с синими прожилками мрамором, обжигали холодом, но окружающие его лица были еще холоднее. Сила Бобрового утеса была далеко, и в долине Арренов Ланнистеры друзей не имели. Покорность и молчание послужили бы ему лучшей зашитой.
Но Тирион находился не в том настроении, чтобы проявлять рассудительность. К стыду своему, он сдался на последнем отрезке подъема, короткие ноги не могли поднять его дальше в Орлиное Гнездо. Бронн пронес карлика остаток пути, и унижение лишь подливало масла в огонь его ярости.
– Итак, мне пришлось основательно потрудиться, - проговорил он с горьким сарказмом.– Интересно, когда я нашел время на все эти убийства?
Ему следовало бы помнить, с кем он имеет дело. Лиза Аррен и ее задохлик и при дворе не обнаруживали симпатии к шутке, в особенности когда она была направлена против них.
– Бес, - холодно бросила Лиза, - постарайся следить за своим колким языком и разговаривай с моим сыном вежливо, иначе у тебя появится причина сожалеть об этом. Помни, где ты находишься. Это Орлиное Гнездо, тебя окружают верные рыцари Долины, люди, которые любили Джона Аррена. Любой из них охотно умрет за меня.