Игра престолов

Мартин Джордж Р.Р.

Заметив, что Кейтилин остановилась, дядя подъехал поближе и указал:

— Нам туда — к Слезам Алисы. Отсюда видно только белое пятнышко, но если приглядеться, можно заметить стены, когда их освещает солнце.

Семь башен, говорил Нед, семь белых кинжалов, вонзающихся в чрево небес, они такие высокие, что с парапетов можно увидеть облака, проплывающие под ногами.

— А долго ли туда ехать?

— Возле горы мы окажемся к вечеру, — объяснил дядя Бринден, — на подъем уйдет еще один день.

За спиной ее заговорил сир Родрик Кассель:

— Миледи,

боюсь, что сегодня я не смогу ехать дальше. — Лицо его под неровными, лишь недавно отросшими бакенбардами осунулось; сир Родрик показался Кейтилин просто изможденным, она даже испугалась, что он упадет с коня.

— Вам этого не следует делать, — сказала она. — Вы уже выполнили все, о чем я могла попросить вас, все — и в сотню раз больше. Мой дядя проводит меня до Орлиного Гнезда. Ланнистер должен ехать со мной, но нет причин, которые могли бы воспретить вам и всем остальным отдохнуть здесь и набраться сил.

— Принимать таких гостей для нас честь, — проговорил сир Доннел с серьезной любезностью молодости. Если не считать сира Родрика, из отряда, что выехал с ней из гостиницы на перекрестке дорог, уцелели лишь Бронн, сир Уиллис Воде и Мариллон-певец.

— Миледи, — проговорил Мариллон, выезжая вперед. — Умоляю, разрешите мне проводить вас в Гнездо, чтобы я мог увидеть окончание повести, начало которой совершилось на моих глазах. — Мальчишка казался осунувшимся, однако странно решительным, глаза его лихорадочно блестели.

Кейтилин не просила певца сопровождать их; решение принял он сам. Как Мариллон сумел уцелеть во время путешествия, когда много отважных воинов остались непогребенными позади, она понять не могла. Однако Мариллон находился сейчас перед ней, и тонкая бородка придавала ему почти взрослый вид. Быть может, она кое-что должна ему, раз он доехал так далеко.

— Очень хорошо, — сказала она.

— Я тоже поеду, — объявил Бронн.

Это предложение ей понравилось меньше. Без Бронна они не сумели бы пробиться в Долину, Кейтилин понимала это. Такого ярого бойца, как наемник, ей еще не приходилось видеть, а меч его помог им достичь безопасности. Но Кейтилин все-таки не нравился этот человек. Отваги ему было не занимать и силы хватало, однако она не видела в нем ни доброты, ни верности. Кроме того, он слишком часто оказывался возле Ланнистера, они постоянно переговаривались и смеялись над какими-то шутками. Она предпочла бы разлучить его с карликом именно здесь и сейчас, но согласившись на то, чтобы Мариллон продолжил дорогу в Орлиное Гнездо, она не могла вежливо отказать в этом праве и Бронну.

— Как угодно, — отвечала она, отметив при этом, что он не попросил у нее разрешения.

Сир Уиллис Воде остался вместе с сиром Родриком. Негромко нашептывая, септон уже возился над их ранами. Оставили здесь и коней, измученных долгой дорогой. Но сир Доннел обещал послать птиц с известием об их приезде в Орлиное Гнездо и к Воротам Луны. Из конюшни вывели свежих мохнатых лошадей горной породы, привычных к здешним краям, и через час они продолжили путь. Вместе с дядей Кейтилин возглавила спуск в Долину.

За ними следовали Бронн, Тирион Ланнистер, Мариллон и шестеро людей Бриндена.

Когда они уже проделали треть пути по горной тропе и немного удалились вперед от своего отряда, Бринден Талли повернулся к ней и проговорил:

— А теперь, девочка, рассказывай мне об этой своей боли.

— Я уже давно выросла, дядя, — ответила Кейтилин, тем не менее приступая к рассказу. На всю повесть ушло больше времени, чем она ожидала, — нужно было рассказать и о письме Лизы, и о падении Брана, и о кинжале убийцы, и о Мизинце, и о ее случайной встрече с Тирионом Ланнистером на перекрестке дорог.

Дядя слушал безмолвно, тяжелые брови прикрывали глаза, и с каждым ее словом он все больше мрачнел. Бринден Талли всегда умел слушать… всех, кроме ее отца. Брат лорда Хостера, он был моложе его на пять лет, и они постоянно ссорились, насколько помнила Кейтилин. Во время самой громкой из ссор, когда Кейтилин уже исполнилось восемь, лорд Хостер назвал Бриндена черным козлом среди стада Талли. Расхохотавшись, Бринден указал на герб их дома — прыгающую форель — и заметил, что тогда уж его следует называть черной рыбой, а не козлом, и начиная с того дня принял ее изображение в качестве личного герба.

Раздоры братьев не закончились ко дню Лизиной свадьбы. На брачном пиру Бринден объявил брату, что оставляет Риверран, чтобы служить Лизе и ее новому мужу, лорду Орлиного Гнезда. С тех пор, судя по редким письмам Эдмара, лорд Хостер ни разу не произнес имени своего брата.

Тем не менее все свое детство именно к Бриндену Черной Рыбе бегали дети лорда Хостера со своими слезами и рассказами, когда отец бывал слишком занят, а мать слишком больна. Кейтилин, Лиза, Эдмар… даже Петир Бейлиш, воспитанник их отца… Бринден терпеливо выслушивал всех, как делал сейчас, радовался их победам и утешал в детских несчастьях.

Когда она договорила, дядя долго молчал и, отпустив поводья, позволил коню самостоятельно спускаться по крутой скалистой тропе.

— Надо известить твоего отца, — сказал он наконец. — Если Ланнистеры выступят, Винтерфелл далеко, Долина спряталась за своими горами, но Риверран лежит прямо на их пути.

— Я опасаюсь именно этого, — признала Кейтилин. — Я попрошу мейстера Колемона отослать птицу сразу, как только мы достигнем Орлиного Гнезда. — Следовало передать и распоряжения, отданные через нее Недом своим знаменосцам, чтобы они приступили к укреплению Севера. — А какое настроение в Долине? — спросила она.

— Здесь все в гневе, — сообщил Бринден Талли. — Лорда Джона очень любили, и все были оскорблены, когда король возложил на Джейме Ланнистера обязанность, которую Аррены исполняли почти три сотни лет. Лиза распорядилась, чтобы ее сына называли истинным Хранителем Востока. Кроме того, не только твоя сестра сомневается в причинах смерти десницы. — Он без улыбки поглядел на Кейтилин. — А тут еще и мальчик.

— Мальчик? Что с ним? — Кейтилин пригнулась, объезжая нависающую скалу. В голосе ее звучала тревога.