Игра престолов
Шрифт:
— Милосердие никогда не бывает ошибкой, лорд Ренли, — ответил Нед. — У Трезубца присутствующий здесь сир Барристан зарубил добрую дюжину моих друзей… моих и Роберта. Когда его доставили к нам, тяжелораненого, на пороге смерти, Русе Болтон предложил перерезать ему глотку, но ваш брат сказал: «Я не убью прекрасного бойца, проявившего верность своему властелину», — и послал своего собственного мейстера перевязать раны сира Барристана. — Он одарил короля долгим холодным взглядом. — Хорошо бы этот человек присутствовал здесь сегодня.
У Роберта хватило стыда
— Тогда дело обстояло иначе, — попытался он оправдаться. — Сир Барристан был рыцарем Королевской гвардии.
— А Дейенерис — всего лишь четырнадцатилетняя девочка. — Нед понимал, что выходит за пределы разумного, однако не мог сохранить молчание. — Роберт, прошу тебя, объясни мне, разве мы поднялись против Эйериса Таргариена не для того, чтобы положить конец детоубийствам?
— Чтобы положить конец Таргариенам! — буркнул король.
— Светлейший государь, я никогда не предполагал, что вы боитесь Рейегара. — Нед попытался изгнать презрение из голоса, но не сумел этого сделать. — Неужели возраст лишил вас мужества настолько, что вы трепещете перед тенью нерожденного ребенка?
Роберт побагровел.
— Ни слова больше! — отрезал он. — Ни слова больше, или ты забыл, кто здесь король?
— Нет, светлейший государь, — проговорил Нед. — А вы?
— Довольно! — взревел король. — Я устал от этого разговора. Давайте наконец кончать с этим, проклятие! Ну, каково ваше мнение?
— Ее надо убить, — объявил лорд Ренли.
— У нас нет выхода, — пробормотал Варис. — Как ни прискорбно, как ни прискорбно…
Сир Барристан Селми оторвал от стола взгляд бледно-голубых глаз и проговорил:
— Светлейший государь, честь велит нам встречать врага на поле боя, а не убивать его в чреве матери. Простите меня, но я вынужден поддержать мнение лорда Эддарда.
Великий мейстер Пицель прочистил глотку; на процесс этот, казалось, ушли минуты.
— Мой орден служит государству, а не правителю. Прежде я давал советы королю Эйерису столь же преданно, как и королю Роберту, а поэтому не испытываю вражды к его дочери. И все же я спрошу вас: неужели снова начнется война… сколько воинов погибнет и сколько городов сгорит? Скольких детей отнимут от матерей, чтобы насадить на копье? — Он погладил свою роскошную белую бороду… бесконечно скорбный, бесконечно усталый. — Разве мудрость и доброта не велят нам, чтобы Дейенерис Таргариен умерла, но тысячи и десятки тысяч остались жить?
— Именно доброта, — отозвался Варис. — Хорошо и справедливо сказано, великий мейстер. Как вы правы! Если боги по своей прихоти даруют Дейенерис Таргариен сына, королевство изойдет кровью.
Мизинец говорил последним. Когда Нед посмотрел на него, лорд Петир прикрыл ладонью зевок.
— Когда судьба приводит тебя в постель к уродливой женщине, лучше всего закрыть глаза и приступить к делу, — объявил он. — От ожидания она не станет красавицей. Делай ее, и все тут.
— Как это — делай? — спросил озадаченный сир Барристан.
— Сталью, — отвечал Мизинец.
Роберт повернул лицо к деснице.
— Вот и все, Нед. Вы с Селми остались в одиночестве по этому вопросу. Остается только решить, кто возьмется убить ее?
— Мормонт добивается королевского прощения, — напомнил ему лорд Ренли.
— Со всем рвением, — отвечал Варис, — но жизнь он любит еще больше. Сейчас принцесса находится возле Вейес Дотрак, где всякий, взявший в руки клинок, погибнет. Если я расскажу вам, как дотракийцы обойдутся с беднягой, который направит свое оружие против кхалиси, никто из присутствующих не сможет уснуть сегодня. — Он погладил напудренную щеку. — Тогда остается яд… слезы Лисс, скажем так. Кхал Дрого даже не догадается, что смерть ее не была естественной.
Сонные глаза мейстера Пицеля открылись. Он подозрительно покосился на евнуха.
— Но яд — оружие труса, — усомнился король.
С Неда было довольно.
— Вы посылаете наемников убить четырнадцатилетнюю девчонку и еще разговариваете о чести? — Он отодвинул назад кресло и встал. — Сделай это сам, Роберт. Человек, который выносит приговор, должен сам занести меч. Погляди в ее глаза, прежде чем убьешь. Посмотри на ее слезы, выслушай последние слова. По крайней мере хоть это ты должен сделать.
— Боги! — ругнулся король, не имея более сил сдержать свою ярость. — Ты до сих пор настаиваешь! — Потянувшись к бутылке вина, стоявшей возле его локтя, король обнаружил, что она пуста, и отбросил ее к стенке. — У меня кончилось и вино, и терпение. Довольно. Пусть будет сделано!
— Я не буду участвовать в убийстве, Роберт. Поступай как хочешь, но не проси, чтобы я приложил к этому собственную печать.
Какое-то мгновение Роберт словно не понимал, что говорит Нед. Подобное упорство не относилось к числу блюд, часто подающихся при дворе. Но понимание приходило, и лицо его преображалось. Глаза короля сузились, багрянец выполз на шею из-под бархатного воротника. В гневе он ткнул пальцем в сторону Неда.
— Вы — королевская десница, лорд Старк. И вы поступите так, как я прикажу вам, или я найду другого помощника, который исполнит это дело.
— Желаю вам успеха. — Нед отстегнул тяжелую застежку, скреплявшую складки его плаща, искусно сделанную серебряную руку, служившую знаком его сана, и положил на стол перед королем, скорбя о том человеке, который возложил на него эту тяжесть… о том, которого он любил. — Я считал тебя лучшим человеком, Роберт. Я думал, что мы выбрали благородного короля.
Лицо Роберта побагровело.
— Вон! — рявкнул он, задыхаясь от ярости. — Вон, проклятый, или я разделаюсь с тобой. Чего ты ждешь? Ступай, беги в свой Винтерфелл, только потрудись, чтобы я более не видел твоей физиономии, иначе, клянусь, я пристрою твою голову на пику!
Нед поклонился и, не ответив ни слова, повернулся, ощущая взгляд Роберта всем своим телом. Выходя из палаты совета, он услышал, как сразу возобновилось обсуждение за его спиной.
— На Браавосе существует общество так называемых Безликих Людей, — предложил великий мейстер Пицель.