Игра с огнем
Шрифт:
– Ты двигаться в состоянии? – спросила Вера, опускаясь перед ним на колени. – Может, «скорую» вызвать?
– Ни в коем случае, – остановил ее Нил, поморщившись от боли. – Сам справлюсь. Я ведь будущий врач, хоть и ветеринар, если помнишь.
Чтобы успокоить его, Вера заставила себя слабо улыбнуться в ответ на эту незатейливую шутку.
Нил вздохнул сначала осторожно, прислушиваясь к себе, затем глубоко.
– Вроде бы ребра целы. И на том спасибо.
– Нил!
– Надеюсь, ты не собираешься извиняться за него? – упредил он
– Мне так жаль… – просто сказала Вера, сдерживая подступившие к глазам слезы.
Через некоторое время Нил смог встать на ноги, Вера подставила ему свое плечо, и они медленно побрели к подъезду. Ни один из них не сказал больше ни слова.
На следующее утро, едва только родители ушли на работу, Вера сняла с аппарата телефонную трубку. Сегодня она не будет отвечать на звонки. Не будет, и все, кто бы ни звонил!
Вера пошла в душ и, взглянув на себя в зеркало, и ужаснулась: лицо было ее и не ее одновременно. Правая щека заметно припухла и покраснела, хотя синяка не было (пока не было). Когда это случилось? Наверное, когда Стас отпихнул ее от Нила. Да еще коленки в ссадинах.
Бог мой! Увидят родители – начнутся вопросы, что она будет им отвечать? Что приняла участие в ледовом побоище? Ну, положим, коленки можно замаскировать брюками, а лицо? Паранджой, что ли, прикрыть?
Мысли роились в голове, словно пчелы. А перед глазами стояло перекошенное злобой лицо Стаса, когда он пинал Нила ногой. Воспоминания были настолько живы, что Вера содрогнулась от ужаса. Разумеется, она понимала, что поступает малодушно: и телефон, и ее страхи – это звенья одной цепи. Но сейчас она находилась в какой-то прострации. Ей не хотелось думать, вспоминать. Ей хотелось только одного: закрыться в своем маленьком мирке и никого туда не пускать, даже мысли.
К сожалению, не всегда получается так, как хочется. В обед прибежала мама.
– Что с телефоном? – спросила она, но, увидев лицо Веры, забыла о телефоне. – А это еще что такое? – Мама развернула Веру к свету, чтобы лучше рассмотреть припухшую щеку. – Зуб разболелся?
Гениально!
– Да, – подтвердила Вера, скрестив пальцы.
Врать она не любила.
– Сильно болит?
– Не очень.
– Немедленно к врачу, – сказала мама и вспомнила, зачем прибежала с работы, пожертвовав обеденным перерывом. Она обернулась к телефону. – Раззява ты у меня, дочь. Трубку на место не положила, а я обзвонилась. Думала, телефон не работает.
Вера промолчала.
– Вот деньги. – Мама щедрой рукой выложила на стол деньги. – Иди в платную поликлинику. Пусть там посмотрят, что у тебя. Надо же, за одну ночь разнесло! Наверное, зуб мудрости лезет?
– Наверное, – согласилась Вера. – Может, ты поешь хоть что-нибудь?
– Некогда. По дороге пере кушу, – тараторила мама, стараясь в несколько минут уложить максимум информации. – Да, Верочка, я сегодня приду поздно. У меня делегация из Ванкувера. Без переводчика они никак.
Мама
Мама у Веры очень следила за собой – маски, массажи. Раз в неделю русская баня, с парилкой. Вероятно, благодаря последней мама и выглядела моложе своих лет. Высокая, подтянутая, худощавая блондинка с короткой модной стрижкой и французским маникюром по праздникам. Однажды они с мамой оказались на рынке, покупали помидоры У одного армянина. Так тот прямо спросил: «Сестры, наверное?» На что Вера, не раздумывая, заявила: «Точно, причем я старшая», а мама спрятала довольную улыбку. Комплимент о непроходящей молодости был для нее лучшим подарком.
«Надо навестить Нила, – решила Вера, убирая деньги в карман свободных льняных брюк. Посмотреть, что с ним».
Не успела она об этом подумать, как раздался бесконечно длинный звонок в дверь. Вера неохотно поднялась и поплелась открывать. Наверное, мама что-то забыла. Ее рука уже легла на цепочку, и тут в голову пришла мысль, что за дверью может оказаться Стас. Вера взглянула в «глазок».
– Открывай, подружка! – потребовала Шурка. Вера подчинилась. А куда ей было деваться?
8
– Кажется, разразилась первая гроза? – спросила Шурка, оглядывая Веру с ног до головы.
– Ураган, – ответила Вера и удивленно обернулась. – А ты откуда знаешь?
– Откуда?! От Стаса, естественно. – Шурка мимоходом поправила рыжую копну волос у зеркала, так же мимоходом поинтересовалась: – Что со щекой?
– Зуб мудрости.
– Понятно. Глупая ты, Верка, – заявила Шурка, отметая дипломатические ходы в сторону. Из-за тебя мужики дерутся до первой крови, как в восемнадцатом веке на дуэли, а ты в позу обиженной встаешь. Да любая бы на твоем месте визжала бы от восторга.
– Я тоже визжала, только не от восторга, - вспомнила Вера, горько усмехнувшись.
Твой Стас
«Мужики дерутся»! Шурка намекала на тот ноябрьский вечер, когда Вера сбежала из дома и оказалась в общежитии. Тогда Алекс, сводный брат Шурки, спас ее от унизительных приставаний пьяного Кольки. Но тогда – это не сейчас.
– Ты бы видела вчера его лицо, – в отчаянии прошептала Вера, на миг прикрыв глаза. – Мне было страшно смотреть на него. Он все время был таким нежным, внимательным и вдруг, в один миг, превратился в злое чудовище.
– Он тебя приревновал – обычное дело. Шурка села в кресло и забросила ногу на ногу. Стас сказал, что не может до тебя дозвониться. – Я сняла трубку.
– Наивная! – хмыкнула Шурка. – Он написал тебе записку. Перед тобой – почтальон. Голубь любви, так сказать!
Вера покачала головой.
– Не нужно.
– Брось. – Шурка коснулась ее руки. – Прочитай. С тебя не убудет.
Шурка полезла в сумочку. Достала сложенный вдвое листок и сигареты. Она протянула Вере записку, а сама закурила, глубоко затянувшись. Вера помедлила, но потом все же развернула лист.