Игра Саида. Единственная
Шрифт:
– Не настолько он ужасный, Ника.
– Уж… - снова кашляю, стараясь сделать это как можно громче. Пусть не рискует приближаться. Вдруг откушу что-то? – Очень ужасный.
– Верю, пташка. Но надо, очень надо.
Кому надо?
Ему?
Пусть с другой так развлекается, если не может ждать.
И внутри тут же всё неприятно сжимается от этой мысли. До чего же подонок! В нём ни капли нежности или понимания. Жестокий и беспощадный. Дикарь!
– Вот так, - морщусь, когда губ касается что-то голодное. – Ника, не веди себя
– Чай?
– Да, пташка, чай. Я уже понял, что он тебе не нравится, но ничего не поделаешь. Пей.
Я нахожу в себе силы открыть глаза. Тут же жмурюсь от яркого света, а после облегченно вздыхаю. Саид выключает свет, оставляя нас в темноте. Так намного лучше.
Разглядываю силуэты и понимаю, что мужчина действительно держит кружку возле моего лица. Пытается напоить, хоть травяной запах вызывает во мне отвращение.
Но я поддаюсь. Делаю маленький глоток теплого чая, горло тут же сжимает спазмом. Саид не поторапливает, за что я ему благодарна.
Ммм…
А вкус не такой плохой, как я боялась. Чуть терпкий, без сахара. Но фруктовые оттенки приятно оседают на языке. Мужчина не отдает мне кружку, отводит мои руки в сторону. Ворчит что-то, но я не понимаю его.
– Вот так, - фыркает беззлобно, удобнее устраиваясь на кровати. Тянет меня на себя, позволяя улечься. – Не спи, пташка, ты ещё не всё выпила. Предписание врача.
– Врача? Точно. Мне нужно в больницу.
– Не нужно.
– Но я болею. Нужно обследоваться. А если малыш…
– С ним всё нормально. И с тобой тоже будет. Хотя за твою задницу не ручаюсь.
– При чем тут она?
– Отходить бы тебя ремнем, за всё. Поверь, с наслаждением бы это сделал. Почему ты не сказала, что плохо себя чувствуешь? Жар из неоткуда не берётся.
– Со мной всё было нормально. А температура – ничего страшного. Она бывает повышенной, у беременных. Я не думала…
– Я вижу, что не думала. Твоё любимое занятие.
Обиженно соплю, стараясь отодвинуться от мужчины. Он ещё обижать меня будет! Я даже не поняла, как заболела. Всё было нормально, когда мы… После нашего секса. Я лишь отправилась спать, а после всё расплывчато и непонятно. Словно сквозь дымку сна.
Хорошо меня накрыло, если я ничего не соображала. И думала, что Саид хочет минет вместо того, чтобы напоить меня. Об этом я никому рассказывать не буду.
– Но мне нужно к врачу, Саид.
– Врач уже был, и не один. Ты не помнишь?
– Не очень, если честно. Не помню, чтобы мы выходили из дома.
– Потому что врачи приезжали сюда. Осмотрели тебя, поставили диагноз и свалили до того, как я их прихлопнул.
– За что?
– Вылечить тебя не могут. Сказали, что пока нельзя тебе ничего давать из-за беременности. Фигню всякую посоветовали и сбежали. Сказали, что если не полегчает скоро, то нужно будет везти в больницу. И решать сохранять ли беременность. Жаропонижающее и таблетки могут плохо сказаться на плоде,
– Пусть себя везут!
Тогда я не удивлена, что врачи бежали быстрее, чем пули. Я мало что знаю о беременности, но вот так предлагать… Можно подумать, что женщины никогда не болеют.
Шарлатаны.
– Приблизительно так я им и ответил. Но Вера сказала, что всё будет нормально. Не стоит переживать раньше времени.
– Кто это такая?!
– Знакомая одна, врачиха. Штопает бойцов моих. И не только моих. У неё своя больница, мы обращаемся, когда приспичит. Но, судя по всему, тебе уже лучше.
– Лучше?
– До этого ты совсем со мной не разговаривала. Только бормотала что-то про извращенца, и чтобы я тебе не совал всякое в рот.
– Всякое?
– Твои слова, не мои.
Видимо, не в первый раз я ошибаюсь в мужчине. Ну а как ещё можно было его понять? Раздевает, двигает, заставляет открыть рот… Приличные мысли в такие моменты не появляются.
Мне стыдно самую капельку, но Саид сам виноват. Его поведение настолько непривычно, что я даже подумать о таком не могла. Но сейчас наслаждаюсь приятными касаниями.
Мужчина перебирает мои волосы, гладит шею. Заставляет добить чай до конца, небольшими глотками. Кажется, я проливаю немного, когда беру кружку в свою руку, но Саид ничего не говорит.
Просто укладывает меня обратно, когда я заканчиваю. Горьковатый вкус остается, но я могу это пережить. Зато не так сильно болит горло, и дышать становится легче.
– Поспи ещё, пташка. А потом снова будешь отбиваться.
– Снова этот чай?
– Невкусный? Переживешь. Нигяр говорит, что это лучший напиток для тебя сейчас. Она в этом лучше разбирается.
– Ты ей доверяешь?
– Да, и ты тоже можешь. Она много лет работала у моего брата, теперь у меня. Но лучше не делись с ней планом побега. Она верна мне, а не тебе. Быстро всё здаст.
– Предательница.
Саид хрипло смеётся, его грудь поднимается, укачивает меня. Чуть сползаю вниз, чтобы лежать было мягче. Мужчина теплый. Не заменит одеяло, но хоть что-то.
Под смех Хаджиева я и засыпаю.
Когда я снова просыпаюсь, то в комнате никого нет. Вместо Саида я обнимаю подушку. Тру лицо, сгоняю остатки сна. И понимаю, что чувствую себя в разы лучше. Голова ещё немного болит, но не критично.
Одежда неприятно липнет к телу, и я отправляюсь в душ. Хочется смыть с себя всю болезнь и её последствия. Наверняка, всё потому, что я с мокрой головой бегала от пожара.
– Саид!
Ругаюсь от неожиданности. Дверца душевой резко открывается, мужчина недовольно смотрит на меня. Разворачиваюсь к нему спиной, пытаюсь открыться от этого взгляда.
– Оставь меня одну, пожалуйста.
– Какого черта ты встала, Ника? Слышала про постельный режим? Или мне тебя привязать нужно?
– Я в порядке, правда. И чувствую себя хорошо! Дашь мне минуту, я скоро выйду.