Игра Саула
Шрифт:
Уже тогда Саул и Дар сумели распознать друг в друге большой потенциал. Уже тогда они не соглашались в методах работы.
– Убийство – не всегда выход, – говорил Саул, когда они покидали Могадишо. Кто-то совершил неудачное покушение на Барре: взорвал заминированный автомобиль. Саул выяснил, что к теракту причастен некто из ополчения, с которым был связан Дар. Правда, последний не уведомил коллегу о своих планах. Он лишь ответил:
– Порой убийство – единственный выход.
– Сработало? – спросил Талат.
– Там не работало ничего, – взглянул на него Саул. – Время бежит…
– …А мы не молодеем, друг мой, – заметил Талат, смахивая с кромки бокала муху. – Вот только становимся ли мудрее?
– Осторожнее, пожалуй. Нет, даже не осторожнее. Скорее, бережнее. – Он взглянул на пальмовую рощу, затеняющую залив. – Беречь стоит все, ибо все имеет цену.
– У нас говорят: караван идет, – пожал плечами Талат. – Мы с вами, друг мой, всего лишь тени на песке.
Саул кивнул, этот жест послужил сигналом. Отец, желая выразить нетерпение, говорил: «Toochus affen tisch», что в буквальном переводе с идиш значило: «Задница на столе».
– Насчет того, чтобы переправить женщину в Иран, – начал Саул. – Проводникам доверять можно?
– Можно ли вообще кому-то верить? – нерешительно произнес Талат. Значит, для него это был деликатный вопрос. – Это так важно?
– Очень, – кивнул Саул. Чего хочет старый хрыч? Подумав, Саул решил действовать на опережение. – Вы ведь знаете, Америка ни во что не вмешивается, хотя Иракские силы безопасности и просят о помощи. – Он махнул рукой в сторону реки, по которой в это время плыла баржа, нагруженная стеллажами с новенькими «тойотами». Судно направлялось в сторону Персидского залива, в каких-то двадцати пяти милях от виллы. Десять к одному, прикинул в уме Саул, что машины везут нелегально в Иран.
Насчет вмешательства он блефовал: американский военный флот растянулся по всему заливу тонкой линией патруля, однако контрабандистов трогать не стал бы, иначе огонь по нему открыли бы с обеих сторон: и Ирак, и Иран. Талат, разумеется, мог знать об этом, однако старый жулик ни за что не решился бы рисковать налаженным прибыльным делом.
Он со вздохом съел финик.
– По эту сторону реки, до самого Бушира простираются территории племени Бани-Асад. Насчет нас, друг мой Саул, – он положил ладонь на грудь, – можете не сомневаться. В Иране же, в горах и на равнинах близ Боразджана помогать станут луры и мухайзины из племени Бани-Кааб. Насчет этих, – он дважды отряхнул руки, давая понять, что снимает с себя всякую ответственность, – поручиться не могу. Эта ваша женщина на фарси разговаривает?
– Немного. Хорошо знает арабский, французский, английский.
– А вы, мой sadeeq [37] , знаете Иран?
– Кто вообще его знает?
Талат посмотрел на Саула – американца в запотевших очках и с влажной от испарины бородой – с откровенным сомнением и недоверием.
– В Иране все очень сложно, – предупредил Талат.
– Да, я знаю.
– Бывали там прежде?
Саул кивнул, мысленно приказав себе не думать о прошлом.
37
Друг (араб.)
– То есть вы в курсе? – Талат поднял обе руки в невинном жесте, мол, такова жизнь, ничего не поделаешь. Пригладил усы и бороду, решая, наверное, стоит ли пояснять предыдущий вопрос. – Мы кое-кого посылали прежде. Eenglizi.
(Некоего англичанина.)
Саул тут же напрягся. Талат что-то пытался ему сказать.
– И как он, справился?
– В Исфахане его задержали агенты ВЕВАК. А дальше… – Араб пожал плечами.
– Вы не испугались, что через него «Революционная гвардия» выйдет на вас?
Талат покачал головой.
– Он путешествовал с завязанными глазами, имен не знал. Меня – тем более. Про кланы тоже не ведал. Женщина отправится в Иран тем же способом, а иначе мы не договоримся, понятно?
– Само собой, – ответил Саул. – Shokran.
– Славно. Взаимопонимание – это хорошо, друг мой. О нас никто не должен знать, – добавил Талат, отгоняя муху.
Саул поднялся на ноги. Аудиенция подошла к концу.
– Ma’a salaama, – попрощался он, употребив одну из известных ему арабских формул вежливости.
– Allah yasalmak, – ответил Талат. Да хранит вас Аллах.
Саул ехал в «ленд-ровере». За рулем сидел английский десантник из остатков британского контингента в Басре. Они направлялись в аэропорт, откуда Саулу предстояло лететь в Кувейт на самолете «Ан-Насер Эйрлайнс», частного американского подрядчика.
– Чертовски жарко, сэр, да? – заметил десантник.
– Не то слово, – неохотно ответил Саул.
Они ехали мимо бесконечных пальмовых зарослей. Саул попытался сосредоточиться на дороге, а не сумев, переключился на детали операции «Железный гром». Он все думал про Иран, не мог не думать, сколько ни запрещал себе: сразу вспоминались Мира, Африка, Джавади, Исламская революция.
«Соберись, – велел себе Саул. – Выкинь Тегеран из головы. Перестань вспоминать. Лучше помолись, пожелай удачи Кэрри, ведь благодаря ей мы добились такого прогресса, почти сделали дело. Теперь главное не оступиться под самый конец. Благословен будь, Господь наш Бог, Правитель вселенной, даровавший нам жизнь, взрастивший нас и давший сил дожить до этого мига… Ах, это просто слова, силы они не имеют».
Мысленно Саул перенесся от пальмовых рощ в Африку.
Вспомнил футбольный матч, который все переменил.
Он не хотел привозить Миру в Тегеран. Саул тогда был молодым оперативником ЦРУ, которого завербовали в африканском «Корпусе мира». Когда он после окончания колледжа сообщил родителям, что собирается поступить в «Корпус мира», отец отвел его в сторонку.
– Чернокожих спасать собираешься, Шаулель? Благородно, однако не поможет спастись самому.
– Я просто хочу помогать людям, пап, – ответил Саул.