Игра судьбы

Сент-Клэр Скарлетт

Она повернулась и скользнула на заднее сиденье машины. Когда Антоний закрыл за ней дверь, он взглянул на Аида. Он знал этот взгляд. Это был взгляд «ты поблагодаришь меня позже», но Аид не был так уверен. Если бы Антоний не открыл рот, он мог бы снова поцеловать богиню так, как хотел в своем кабинете.

Но, возможно, именно от этого циклоп и спасал его, потому что Аид не был уверен, что отпустил бы Персефону во второй раз.

Он смотрел, как его черный лексус отъезжает по улице.

— Я надеюсь,

ты знаешь, что делаешь, — сказала Минфа, наклоняясь в дверном проеме позади него. Она подслушивала в фойе, пока он провожал Персефону.

Аид не сводил глаз с машины; она стояла на повороте, почти вне поля зрения.

— Как ты думаешь, что я делаю?

— Подталкиваешь ее, — сказала Минфа. — Если ты не будешь осторожен, она влюбится в тебя.

Он был рад, что не смотрел на нимфу, потому что его губы изогнулись в улыбке.

Лексус, наконец, скрылся из виду, и Аид повернулся лицом к Минфе. Черты ее лица были заостренными и раскосыми, отчасти из-за яркого солнца, а отчасти из-за ее бурлящего суждения.

— Танатос искал меня, или ты просто шпионила? — спросил он, имея в виду ее недавнее вторжение в его кабинет.

— Почему каждый раз, когда я ловлю тебя на том, что ты делаешь то, чего не должен делать, я внезапно становлюсь шпионкой?

Аиду не понравились ее слова. Нимфа притворилась, что ее роль помощницы каким-то образом означала, что она была его хранительницей.

— А чего я не должен делать, Минфа?

Нимфа скрестила руки на груди.

— Скажи мне, Аид. Ты бы поцеловал ее, если бы я не появилась?

— Я действительно поцеловал ее, — ответил он. Глаза нимфы расширились, а затем сузились, когда он продолжил:

— Если ты увидела что-то, что тебе не понравилось, Минфа, я советую тебе стучать в будущем.

— Танатос ждет тебя в тронном зале, — сказала она, прежде чем развернуться на каблуках и захлопнуть за собой дверь.

Он вздохнул и телепортировался в Подземный мир, где встретил Танатоса. Бог Смерти был высоким и стройным, с белокурыми волосами и двумя черными рогами гайала. Аиду нравился Танатос, и он доверял ему так же сильно, как Гекате. Он был добрым богом, и он заботился о душах. Он был одним из их величайших защитников, большим королем для них, чем когда-либо был Аид.

Он поклонился, когда появился Аид, его большие черные крылья развевались за его спиной, как шелковая накидка.

— Милорд, — сказал он, и когда выпрямился, ярко-голубые глаза встретились с его.

— У нас проблема.

— Какая?

— Судьбы в смятении, — объяснил он. — Ножницы Атропос сломались.

Аид приподнял бровь. — Сломаны?

Танатос кивнул. — Тебе лучше пойти.

Ужас скрутил желудок Аида, но он согласился и последовал за Танатосом на остров Судьбы. Он нашел трех сестер в их ткацкой комнате.

В

центре комнаты находился блестящий черный шар, в поверхность которого, как в гобелен, были вплетены миллионы нитей. Каждая нить представляла человека — судьбу, — которую Мойры соткали для существования. Обычно три сестры сидели по дуге вокруг земного шара. Клото начинала Нить Жизни, вплетая ее в поверхность карты, и когда она становилась достаточно длинной, Лахесис начинала свою работу, вплетая в нее судьбу, в то время как Атропос вырывала и распутывала нити, определяя смерть всех душ, перерезая их жизненные линии своими ножницами.

За исключением того момента, когда появился Аид, Клото и Лахесис утешали Атропос, которая причитала и рыдала, уткнувшись в ее руки.

— Ты должен исправить это, Аид! — потребовала Лахесис, когда заметила его.

— Да, ты должен! — воскликнул Клото.

— Мои ножницы! Мои прекрасные ножницы! — воскликнула Атропос.

— Я не могу помочь, если не знаю, что произошло, — сказал Аид, уже разочарованный этими тремя.

— Разве ты не слышал? — сплюнула Лахесис.

— Ножницы Атропос сломались! — вскипела Клото.

— Как? — спросил Аид сквозь зубы, сжимая пальцы в кулаки. Он терял терпение — опасное качество, когда дело касалось Судьбы. Аид знал, что ему придется действовать осторожно, иначе он окажется в их власти.

— Атропос? — спросил Аид.

Судьбе потребовалось мгновение, чтобы успокоиться. Затем она заговорила, ее темные глаза покраснели от слез.

— Я взяла нить с глобуса, выбрала и сплела смерть, и когда я пошла перерезать нить, она не порвалась. Я пробовала снова, и снова, и снова, и снова, пока мои ножницы не развалились на части.

Ее голос задрожал, и она снова начала выть, ужасный вой, который пронзил уши Аида и заставил его почувствовать ярость. Он сделал вдох и задержал его, пока не почувствовал себя немного менее кровожадным.

— Чья нить? — следующим спросил Аид.

Тяжело дыша и всхлипывая, Атропос снова посмотрела на Аида свирепым и диким взглядом. Он узнал этот дикий взгляд — это был взгляд богини, готовой к мести.

— Это смертный, который пытается обмануть смерть! — кипела она. — Сизиф де Эфира.

Аид нахмурился, услышав это имя, и темное чувство закралось в его грудь. Смертный с рыбного двора. Не было ничего удивительного в том, что этому человеку каким-то образом удалось найти способ бросить вызов Судьбе. У него были связи в преступном мире Новой Греции, а также в «Триаде». Вероятно, он перепробовал множество вариантов — магические зелья и заклинания, сотворенные магами, смертными, практикующими темную магию, даже реликвии, — пока не нашел то, что сработало.

— Исправь это, Аид! — воскликнула Клото.