Игра судьбы
Шрифт:
— Минфа — моя помощница.
— Тогда она сможет помочь тебе в твоих нуждах.
Она осмелилась пригвоздить его член своим злобным взглядом. Его брови нахмурились, и он вышел из воды, обняв ее за талию. Он привлек ее к себе.
— Я не хочу Минфу, — прорычал он.
— А я не хочу тебя.
Ему хотелось зарычать от горького привкуса в глубине рта, когда он попробовал ее ложь.
— Ты не… хочешь меня? — спросил он.
— Нет, — сказала она, но ее голос был хриплым шепотом.
Взгляд Аида опустился на ее припухшие от
— Ты знаешь все мои способности, Персефона?
Он заметил, как сжалось ее горло, когда она сглотнула. Он удивлялся, почему после того, что они разделили в бассейне, она нервничала. Возможно, она не доверяла себе, чтобы поддерживать этот фасад безразличия.
— Некоторые из них, — ответила она.
Он наклонил голову, медленно приближаясь.
— Просвети меня,
— Иллюзия, — сказала она, и пока она говорила, его губы скользнули вдоль ее шеи.
— Да, — прошептал он, продолжая исследовать и пробовать на вкус ее кожу.
— Невидимость?
— Очень ценно.
— Очарование? — выдохнула она, когда его губы приблизились к чувствительной коже ее груди.
— Хмм.
Он сделал паузу и посмотрел на нее.
— Но на тебя это не действует, не так ли?
— Нет.
Она вздрогнула, когда ответила, и улыбка угрожала самообладанию Аида. Он провел пальцем вниз по центру ее груди, зацепив полотенце и обнажив ее груди.
— Похоже, ты не слышала об одном из моих самых ценных талантов.
Он взял в рот один тугой бутон и пососал, наслаждаясь тем, как у Персефоны громко перехватило дыхание. Он отстранился и встретился с ней взглядом.
— Я чувствую вкус лжи, Персефона. И твой такой же сладкий, как твоя кожа.
Она положила руки ему на грудь и оттолкнула его.
— Это была ошибка.
Это не было ложью, и правда об этом разбила его душу вдребезги.
Персефона собрала остатки своей одежды и корону, которую сделал Йен. Она прижимала их к груди, как щит, как будто ей было стыдно за то, что она позволила случиться этому. Аид уставился, как она отступает вверх по лестнице.
— Ты можешь верить, что это была ошибка, — крикнул Аид, и Персефона остановилась, лишь слегка повернув голову, чтобы он мог видеть ее профиль.
— Но ты хочешь меня. Я был внутри тебя. Я попробовал тебя на вкус. Это правда, от которой тебе никогда не убежать.
И именно эта правда дала ему надежду, потому что Аид знал, что может вызвать привязанность с помощью огня.
Он наблюдал, как Персефона вздрогнула и побежала.
ГЛАВА XIX
ПРОЕКТ «ХАЛКИОН»
Аид телепортировался в свои покои, голый, с напряженным членом, отчаянно нуждающимся в освобождении.
«Она бросила меня», — подумал он, делая большой глоток прямо из бутылки виски, которую стащил из своего бара. Он расхаживал, тело
Чертовы Судьбы. Чертова Минфа.
«Я получил по заслугам», — подумал он. Я также бросил её. Это то, что она чувствовала?
Эта мысль была и приятной, и мучительной одновременно.
Он сделал паузу, еще раз отпил из бутылки и бросил ее в ревущий огонь. Она разлетелась вдребезги, и на мгновение вспыхнуло пламя — идеальное представление о том, что он чувствовал внутри. Когда пламя погасло, он оперся о стол и обхватил пальцами свою набухшую длину, стиснув зубы и закрыв глаза.
В темноте своего разума он телепортировался к Персефоне, обнаружив ее распростертой на кровати, с раздвинутыми ногами, погруженными в нее пальцами, доставляющими удовольствие точно так, как он учил ее в ваннах. Ее пятки впились в кровать, спина выгнулась, дыхание стало тяжелым. Она была прекрасна, обнаженная кожа купалась в лунном свете — серебристая богиня в муках страсти.
Затем она встала на колени и стала раскачиваться взад-вперед, покачивая бедрами и двигая рукой.
«Скажи мне, что ты думаешь обо мне», — сказал Аид, и его рука сжала его член, слегка поглаживая, смакуя удовольствие, которое нахлынуло на него.
Персефона повернулась, ее широко раскрытые зеленые глаза встретились с его в темноте. Даже при таком освещении он мог видеть, что ее щеки раскраснелись. Ее волосы в беспорядке упали вокруг лица, а соски напряглись под ночной рубашкой.
— Ну? — он подсказал.
— Да, — выдохнула она. — Я думала о тебе.
Он низко зарычал своим горлом.
— Не останавливайся из-за меня.
Она встала на колени и стянула рубашку через голову. Его глаза блуждали по ее прекрасному телу, полным грудям и темным соскам. Тонкую талию, которую он хотел обнять, когда она оседлала его, чтобы освободить, и широкие бедра, которые прижимались бы к нему, когда он входил в нее.
Богиня начала снова, раздвигая свою плоть, чтобы доставить себе удовольствие. Некоторое время они поддерживали зрительный контакт, и пока она двигалась вверх и вниз, Аид гладил себя, с возрастающей настойчивостью, чем больше он наблюдал за ее страстью, запрокидыванием головы, подпрыгиванием грудей, прикусыванием зубами ее нижней губы. Вскоре его бедра задвигались, толкаясь в его руку.
— Кончи для меня, — приказал он. — Кончи, моя дорогая.
Ее крики уступили место его собственным, когда его тело дернулось, рука наполнилась горячей разрядкой. Он рухнул напротив стола, тяжело дыша. Несмотря на то, что ему нужно было отдышаться, он рассмеялся.
Он смеялся, потому что у него только что был один из самых жарких сексуальных контактов за всю его долгую жизнь. Потому что его богиня — его будущая жена — ублажала себя — и она думала о нем.
***
— Скажи мне, почему ты идёшь с Минфой на Олимпийский бал сегодня вечером, а не с Персефоной?