Игра теней
Шрифт:
— Так и не виделись с тех пор?
— Прошлым летом я в Брянск ездила. Втихую. Даже к дому подошла… Настьку во дворе видела. Потом мать с работы…
— Не подошла?
— А что толку? Да и поддатая она была.
— А кем работает?
— Официанткой. Видела — Вася на балкон выходил, все такой же, только пузо больше отросло… К бабушке на могилу сходила, траву повыдергивала, рассказала ей все… Поплакала… Ну-и в Москву уехала.
— Ладно… А как ты в подъезде оказалась?
— В подъезде?
— Ну да. Вчера.
— Тут тоже все как-то перепуталось… Тор в больницу попал…
— В психушку?
— Ну да. Еще осенью прошлой. Он что-то совсем на мели сидел, деньги кончились… Тут кумарить его начало по-страшному… Я как-то слиняла вечером, к шировым подалась, они посоветовали, где дозу взять… Пришла туда… Там спросили: чем расплачиваться станешь… Ну а чем я могу расплатиться — понятно чем…
Только дозы этой Тору — только на легкий оттяг и хватило… Потом совсем плохо стало — выгнулся весь дугой, судорога свела, на «мостике» стоял, на затылке и на пяточках… Тут Саша оказался:
«Скорую» нужно звать… Не то загнется он».
Вызвали «скорую».
Пока ехала — Саша этот шустро так испарился.
Я сказала, что дочь. Врач посмотрел на меня, потом хату оглядел:
«Валить тебе нужно отсюда, дочь, к маме с папой…»
«Он выживет?»
«А хрен его знает».
Потом его укололи чем-то и увезли. Потом я узнала — живой. Но раньше лета не выйдет. Да и куда ему: квартирку тот «инвест» прикарманил. Уже и ремонт, наверное, сделали.
Короче, помоталась я всю осень… В основном по шировым хазам…
— Сама… Пробовала?
— Колоться?
— Да.
— Нет. Как-то, еще когда у Тора жила, взяла тихонько ампулку, шприц, резиной руку перетянула — ну, как он всегда делал… Просто хотела попробовать… Тор как раз в отключке лежал…
Вдруг дверь в ванную распахнулась, стоит Тор… Влепил мне такую затрещину — я аж в стену влетела… А сам взял шприц и все содержимое — ты понимаешь! — все, спустил в раковину. И водой смыл. Сказал:
«Это — нельзя. Никогда».
«А ты…»
«Я подыхаю… В канализационных трубах. Как падаль».
Закрыл дверь и ушел…
А вчера…
Просто надоело все… Живу — вроде как не живу… И все ребята эти по хатам… Они приходят откуда-то, почудят и уходят. Домой… А мне куда идти?..
— Жить надоело?
— Не надоело… Просто надоело жить так… Когда никому не нужна… А тут еще…
— Что?
— Сдали меня шировые…
— В смысле…
— Болтается девка, вроде как бесхозная… Ко мне подошли вчера ребятки и сказали, что нужно работать… Сказали, что вечером отвезут к клиенту — чтобы отмылась…
А я ушла. Заглотала упаковку «колес»… Где-то в метро ездила, не помню…
Потом, наверное, еще упаковку… И все… Дальше ничего не помню.
Мелодичный звонок в пустой квартире — как звон колокольчиков.
Девочка вздрагивает. Поднимает усталые глаза:
— Пришел кто-то?
— Друг. Все, как обещал: сейчас начнутся чудеса.
— Не верю я ни в какие чудеса, — грустно вздыхает девочка. — Не верю.
Совсем.
Глава 21
Дмитрий Иванович Крузенштерн зашел, как и подобает графу Монте-Кристо: прекрасно сшитый костюм, тщательно зачесанные назад волосы, безразлично-высокомерное выражение лица и, естественно, трость. Черного дерева, с массивным набалдашником в виде головы льва.
— Какие лю-ю-ди, и все без охраны!
Круз оглядел обстановку пустынной прихожей, молча вытащил из футляра длинную тонкую сигару, чиркнул кремнем зажигалки, пыхнул дымом… Разлепил губы:
— Дронов… Знаешь, что я тебе скажу? После разлуки?
— Ага. Хочешь быть богатым — будь им! А лучше — молчи. Ибо кто-то умный давно заметил: мысль изреченная есть ложь. Пожевать принес?
Димка с тем же непроницаемым лицом извлекает из другого кармана пласт «Стиморола». И подает мне.
— А детям? — киваю на Алю.
— Детям — мороженое. Ты нас не представил.
— Молодые еще. Сами познакомитесь. Круз чуть склонил голову:
— Дмитрий Иванович Крузенштерн, — выдержал соответствующую случаю паузу и добавил:
— Банкир.
— Александра Олеговна Лисовская. — Выдержала соответствующую случаю паузу и добавила:
— Дочь.
На какую-то долю секунды, но Круз растерялся — мельком глянул на меня, потом на девочку, потом снова на меня…
— А что, Иваныч, выйдет из нее банкир? — хмыкнул я.
— Боюсь, что да, — сокрушенно опустил голову «граф», приоткрыл пошире дверь и скомандовал:
— Заноси!
Дальнейшее напоминало кино. Причем индийское. «Шама и Рама», все трое, естественно, близнецы, но никогда об этом не знали, потому как в Индии с зеркалами — полный напряг…
Сначала объявились три официанта с натуральным метром во главе, которые обернули мой допотопный, сбитый из досок кухонный стол белоснежной крахмальной скатертью, заставили напитками и закусками, включая фрукты и сласти. Двое Димкиных «хранителей тела» тем временем «оживили» холодильник набором продуктов под девизом «Брежнев на охоте». Если в нем теперь чего-то не хватало, так только жареного мороженого.
Потом возникли трое молодых людей. Бывает же работа такая — «молодые люди».
Хотя одному из них — вполне за пятьдесят.