Игра теней

Катериничев Петр Владимирович

* * *

— Спасибо этому дому, пойдем к другому. — Капитан Свиридов поклонился на четыре угла, постучал по притолоке:

— Слышь, Хозяин?

— Кому это ты? — спросил лейтенант.

— Домовому.

— А-а…

— А ты думал — коллегам из ЦРУ?

— Ничего я не думал.

— А вот это правильно. Работа такая. Думать — вредно. Приказ — сматываться.

Значит, сматываемся.

— Слушай, Алекс… Просидели тут хренову тучу времени, и что? Как только накололи «птичку» — свободны… Стоило только отзвониться…

— Во-во… Учись, студент, карманы резать… Мы — кто? Скромные труженики «наружки». Кстати, в нашей «конторе» — самая мирная профессия. Звучит? «Топтун»

— самая мирная профессия!»

— Нет, ты объясни! Телку мы накололи?

— Ну, мы…

— Тогда почему не мы ее «ведем»? Интерес к работе вянет.

— «Вянет паря, без медали ему милка не дает, а под горкой его милку командир за так ля-ля…»

— А ты серьезно ответить можешь?

— А как же! «Работа у нас такая, работа наша простая, жила бы страна родная — и нету других забот…» Усек? Нету!

— Да иди ты!

Через пятнадцать минут Свиридов и Зайцев покинули квартиру и быстро зашагали по улице. Лейтенант был мрачен. Капитан — еще мрачнее.

— Знаешь, Алекс… Подам я рапорт…

— Хоть два. Тебя в школе учили не болтать на уроках. В закрытых помещениях?

— Так ведь мы же все контролировали…

— До звонка. Понял? До.

— А я ничего и не сказал. Только… Противно все это…

— Анекдот про тещу помнишь?

— Смотря какой…

— Зять просыпается, слышит: на кухне кто-то кастрюлями гремит. Входит, свет зажигает, смотрит — там теща примостилась и в щи писает… Зять, ясное дело вспылил, выразился как подобает… Тут как тут и жена прибегает, шум поднялся — дескать, мама, как же так? А та — укоризненно этак смотрит, вздыхает: «Злые вы… Уйду я от вас…»

— Не смешно.

— Куда уж грустнее…

— А рапорт я все равно подам.

— Хоть два. А толку? У тебя — контракт… В отставку не отпустят, а за Можай — загонят. Будешь в Урюпинске дослуживать. Нравится?

— А я в отставку и не собираюсь… Только надоело мне куклой по квартиркам сидеть! Может, на дело поживее приставят?..

— Еще живее?

— Ха…

— Ты догнал, почему нас так скоро спровадили?

— Чтоб не мешали…

— Это ежу понятно… Чему не мешали?

— Алекс, не темни…

— «Мокро» здесь сейчас будет. Очень «мокро»…

— В смысле?..

— В нем. А ты говоришь — работку тебе поживее. Куя уж живее…

* * *

Юля Князева плещется в душе. Струи теплой воды сбегают по упругой спине, девушка делает воду ледяной, выгибается дугой — ух! — снова теплой, даже горячей… Подставляет под струи лицо, зажмуривается…

Шум льющейся воды заполняет ванную комнату; как легонько проворачивается ключ в замке, как приоткрывается дверь, девушка не слышит…

— Блин! — Лейтенант Зайцев с размаху хлопает себя по лбу.

— Ты чего?

— Блин! Блокнот, в квартире забыл!

— Служебный?

— Если бы! Личный!

— Адресочки, телефончики, размерчики…

— Вроде того…

— Да… Генералу Петрову будет развлеченьице…

— Слушай, я сбегаю! Пока далеко не отошли…

— Инструкция…

— А под проверку угодить? Я ведь двух телок из того списочка на этой вот квартирке…

— Мудак. — Капитан занервничал: если начнется проверка — так обоих… А он на здешней хазе перетрахал всех окрестных продавщиц! Неприятности могут быть — выше крыши! Служба в Урюпинске медом покажется!

— Валяй, только живо! Подстраховать?

— Да я мухой слетаю…

— Крылья на опали, овод!

Дверь открылась мягко и плавно. Без скрипа. Тяжелая, проложенная стальным листом. Для дебилов — препятствие, для профи — игрушка…

Шум воды в ванной прекратился.

Вошедшие переглянулись. Один достал «электрошок». Несчастный случай — дело обычное…

Внезапно киллер почувствовал опасность. Правой рукой медленно и осторожно, словно боясь спугнуть близкого зверя, потянулся к бесшумному пистолету за поясом…

Девятимиллиметровая пуля ударила в затылок, раскрошила лицо — мозги с кровью жирными каплями заляпали стены прихожей.

Второй успел полуобернуться — пуля пришлась в висок.

Выстрелов не слышал никто.

Девушка в махровом халате приоткрыла дверь ванной. Струя газа хлестнула по глазам — Юля медленно осела на пол.

* * *

Леке нравилось рассматривать людей в московской метро.

В детстве это было ее любимым занятием. Ей нравилось угадывать их возможные профессии и биографии, да и лица у них такие разные, такие интересные… И еще — понятные…

Вообще-то, прожив так долго вне дома, Лека поняла одну вещь: люди в разных странах, разных национальностей и рас, гораздо больше похожи, чем они это себе представляют. Различаются условия жизни: в Штатах хороший дом и машина — непременный атрибут жизни. И относятся американцы к машинам или домам, как наши — к обуви и одежде: кто — как к необходимым вещам, для которых главное — удобство и функциональность; кто — как к символу достатка и показателю определенного общественного статуса; кто — как к возможности следовать моде или создавать собственную непохожесть и неповторимость… А вот в остальном…

Любовь, забота о детях, эгоизм и тщеславие, бегство от скуки и обыденности — как у нас… Единственное, чего нет у американцев, — так это голодной нищеты.

Вернее, и это есть, но по желанию: в любом обществе всегда были и будут существовать люди, предпочитающие бомжевать, скитаться, выпадающие из социума и живущие странной для других жизнью… Только в Штатах они так существуют по собственному разумению или неразумению, а у нас… Как говорят жизнь так сложилась, а выбраться из этого круга ох как непросто…