Игра теней
Шрифт:
Прямо перед ним висела картина; прежде он часто скользил по ней взглядом, но не обращал на нее особого внимания. То был портрет какой-то старинной королевы, чьего имени он, разумеется, не помнил. Бриони наверняка знала, кто здесь изображен. Она, его любимая сестра, всегда интересовалась всякими древними королевами и обожала пускать пыль в глаза. А ему не было никакого дела до предков. Но теперь, глядя в обрамленное темными волосами лицо женщины, он чувствовал, что ее взгляд обладает неодолимой притягательностью.
Топот преследователей становился все громче. Они были уже близко, у самых
«Это зеркало, — догадался он. — Здесь всегда висело зеркало».
Как часто он проходил мимо длинного ряда изображений покойных представителей династии Эддонов и думать не думал, что меж картинами висит зеркало.
«А может, это не зеркало, а мой портрет?» — в смятении спрашивал он себя, глядя прямо в испуганные глаза рыжеволосого юноши, чей лоб был усеян бисеринками пота.
Юноша ответил ему таким же пристальным взором. Внезапно изображение затуманилось, словно он замутил зеркало своим тяжелым прерывистым дыханием.
Туман, закрывавший отражение, сгустился, а потом развеялся. Из зеркала на него смотрела Бриони. На ней было длинное белое платье с капюшоном — одеяние, более подходящее жрице из ордена Зории, чем принцессе. Но это была Бриони, ее лицо — он знал его куда лучше, чем свое собственное. Взгляд сестры был преисполнен печали, тихой и глубокой. Такой печальной он не видел Бриони с того самого дня, когда они получили известие о том, что их отец стал жертвой предательства и попал в плен.
— Бриони! — закричал он. — Я здесь!
Он был не в состоянии прикоснуться к ней, он слишком хорошо знал, что она его не слышит, и мог надеяться лишь на то, что она ощутит его присутствие. Тем не менее возможность смотреть на сестру доставляла ему огромное наслаждение, и на несколько мгновений он позабыл про боль и страх. Она ничего не сказала ему, но, глядя на ее лицо, такое родное, такое прекрасное, он вспомнил свое имя: Баррик. Да, его зовут Баррик Эддон, и это имя останется с ним всегда, пройдет через все превратности судьбы. Даже если отражение сестры видится ему в предсмертном сне, который боги посылают умирающему, он переступит границы иного мира, зная, кто он такой.
— Бриони, — произнес он, немного успокоившись.
На поверхности зеркала вновь сгущались тучи. Прежде чем отражение растворилось. Баррику показалось, что в зеркале мелькнуло еще одно лицо: незнакомая девушка, в темных локонах которой пламенела яркая прядь, такая же рыжая, как его собственные волосы. Он не мог понять, почему это произошло, почему самое родное на свете лицо сменилось совершенно неизвестным.
— Почему ты проник в мои сны? — удивленно спросила незнакомка, и слова ее прошелестели в его сознании прохладным дождем.
Потом она тоже исчезла, а вслед за ней и все остальное — безликие преследователи, Портретный зал, охваченный беспощадным огнем замок…
Он уже не испытывал прежнего ужаса, однако в его душе царило смятение, и воспоминание о появившейся в зеркале незнакомке не отпускало его ни на миг. При виде девушки Баррик почувствовал себя так, словно его пересохших губ коснулась благословенная влага. Сделав над собой усилие, он прогнал манящий образ прочь, чтобы полностью отдастся во власть мысли, которая представлялась ему особенно важной. Бриони пришла к нему на помощь, каким-то непостижимым способом преодолела разделявшее их расстояние, и благодаря этому чуду он остался на этом свете, хотя уже собирался его покинуть. Он был измучен кошмаром и все же сделал выбор: несмотря на все муки и лишения этого мира, он предпочел в нем остаться.
Как утопающий, сумевший вынырнуть на поверхность темной воды, Баррик Эддон напрягал все силы в борьбе за жизнь, сулившую ему новые испытания.
Феррас Вансен расстелил на полу свой видавший виды шерстяной плащ и осторожно уложил на него принца. Баррик, беспрестанно бормотавший в бреду, затих; его тело, прежде напряженное, как натянутая стрела, внезапно обмякло. Вансен похолодел от ужаса.
«Я потерял принца! — пронзила его отчаянная мысль. — Я позволил ему умереть!»
Юноша открыл мутные глаза. Несколько мгновений взгляд его рассеянно блуждал, словно пытался проникнуть сквозь каменные стены пещеры и найти путь к спасению. Затем Баррик пристально посмотрел на Ферраса Вансена. Капитан королевских гвардейцев думал, что принц собирается что-то сказать ему — поблагодарить за заботу и защиту или отругать за то же самое, а может, просто спросить, долго ли он пролежал в забытьи. Вместо этого принц неожиданно разразился слезами.
Всхлипывая и сморкаясь, Баррик сполз с расстеленного плаща, увернулся от Вансена, пытавшегося его обнять, забился в дальний угол, закрыв лицо руками, и дал волю рыданиям. Остальные пленники уставились на плачущего юношу. Их лица, весьма отдаленно напоминавшие человеческие, выражали целую гамму чувств — от равнодушного любопытства до полного непонимания. Вансен, прихрамывая, подошел к принцу.
«Полагаю, сейчас он не нуждается в твоих утешениях», — раздался в голове у капитана беззвучный голос Джаира.
Возможность слышать слова воина из страны теней оставалась для Вансена новостью, и не слишком приятной. Порой он чувствовал себя как человек, в доме которого поселился незваный гость.
«Не мешай мальчику предаваться печали».
— А зачем так убиваться? Хвала богам, мы живы. И у нас остается надежда, — вслух произнес Вансен.
Общаться беззвучно капитан гвардейцев не умел и не желал учиться. В этом проклятом месте, в этой стране теней нетрудно было забыть, кто ты такой. Но Вансен собирался сделать все, чтобы это произошло как можно позднее.
«У него есть причины для печали. Он понял, как много он теряет. Теряет представление о том, кем был раньше. И эта потеря страшит его — так же, как и тебя».
— Откуда ты… — растерянно пробормотал Вансен. — Убирайся прочь из моей головы, безносое чудовище!
«У меня нет ни малейшего желания копаться в твоих мыслях, житель солнечного мира!»
В беззвучном голосе воина сумеречного племени слышалось явное раздражение. Пожалуй, даже гнев. Каждое слово жужжало, как рассерженная оса. При этом лицо, лишенное черт, оставалось совершенно непроницаемым.